Андрей Гладышев - 1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

Одновременно с движением на Рамбервильер еще ночью 9 января пехотная бригада молодой гвардии генерала Г.-Ш. Руссо и отряд Дювиньо вышли из Шарма в сторону Таон-ле-Вожа и Эпиналя. Ш. Шартон и Ф. Бувье излагали события так, как будто навстречу этому отряду и шел отряд Щербатова. Шартон писал, что казаки Щербатова, не желая ввязываться в бой, предпочли отступить от Таон-ле-Вожа к Эпиналю, а французы их преследовали: одна из стычек произошла уже в пригороде Эпиналя на левом берегу Мозеля [845]. Ему вторит Ф. Бувье: «9 января казаки продолжили свое движение, но внезапно были атакованы частями генералов Руссо и Дювиньо. Казаки отступили, но конные егеря полковника Фодоаса гнались за ними по пятам до самых ворот Эпиналя и вынудили оставить город» [846]. Лефевр де Беэн несколько иначе рисует детали картины: солдаты Руссо и Дювиньо атаковали казаков не под Таон-ле-Вожа, а под Эпиналем и не на марше, а на бивуаке. В его изложении в 4 утра французы были уже примерно в лье от Эпиналя, откуда им был виден и город, и бивуаки противника. Атака была для казаков полной неожиданностью: вольтижеры молодой гвардии сделали свои первые выстрелы почти в упор. Казаки бросились в беспорядке бежать, преследуемые французской кавалерией [847].

Ш. Шартон писал, что жители Эпиналя, стремясь посмотреть на сражение, «собрались толпой на мосту через канал Мулен, рискуя получить шальную пулю». Капитан Хеннезель, который выполнял при Кассане функции адъютанта, вскочил на лошадь, обнажил саблю и призвал собравшихся жителей помочь французским солдатам. Но на его призыв никто не откликнулся: в городе оставались главным образом старики, женщины и дети, мужчины все уже были призваны под знамена Бонапарта [848]. Ф. Бувье, ссылаясь на рапорт Колшена от 12 января, в котором использована сомнительная информация из письма префекта Флени от 10 января, писал, что казаки с такой скоростью «взлохматили дорогу», «оставляя на ней следы крови и бросая без жалости многих своих тяжело раненых товарищей, чтобы не задерживать движение», что призыв Хеннезеля к местным жителям был в общем-то бесполезен [849].

Кассань, со своей стороны, докладывал в Нанси, что схватка действительно продолжалась «на улицах города», что у противника было много убитых, в том числе полковник, что французы преследовали врага за пределами Эпиналя еще с четверть лье [850]. Руссо в своем раппорте Лакосту сильно хвалил своих вольтижеров и кавалеристов Дювиньо. Если верить этому рапорту, русские потеряли в этой схватке полковника, унтер-офицера и шесть казаков убитыми и еще несколько пленными. У французов убиты трое и четверо ранены [851].

«Журнал военных движений» рисует такую картину: Щербатов «занял город Эпиналь и продолжал потом марш свой к Нанси, но, встречен будучи у Шарма четырьмя сильными неприятельскими колоннами, должен был по несоразмерности сил своих возвратиться через Эпиналь к селению Туше [852]. Неприятель хоть и теснил его на сем направлении, не успел нанести ему никакого вреда. Один эскадрон неприятельской кавалерии, ворвавшийся в Эпиналь, истреблен казаками, потеряв между прочими и самого полковника своего» [853].

Стороны рапортуют так, как будто они были не на одной войне, а на каких-то разных, например, приписывая противнику потерю «полковника», хотя подтверждения тому так и не было. Историки XIX в. детализировали, но едва ли прояснили картину событий 9 января под Эпиналем: французские авторы вообще полагали, что речь идет не о казаках из отряда Щербатова, а о казаках из отряда Платова [854].

Схватка закончилась к полудню. Таким образом, 9 января еще до обеда французы вернули себе Эпиналь, преследуя отряд Щербатова до Арше. От Арше казаки отошли еще на 3 км к Пуксё: здесь и провианта с фуражом было побольше и к вюртембержской пехоте поближе.

Освобождение Эпиналя весьма воодушевило военачальников французов. Кассань надеялся, что с помощью Руссо удастся вернуть утраченные позиции и остановить противника в Эльзасе. Даже Виктор воспрял духом [855]. Лефевр де Беэн, сравнивая схватку на восточных отрогах Вогеза под Сент-Круа-ан-Пленом и схватку на западных склонах Вогез под Эпиналем, утверждал, что эффект от их обоих был необычайно важен: недоброжелателям императора, утверждавшим, что у него больше нет боеспособной армии, перестали верить. Французы оказались способны не только защищаться, но и контратаковали [856]. В то же время Лефевру де Беэну показалось, что французы сами недооценили свой успех под Эпиналем; по крайней мере, для того, чтобы поддержать войска Руссо, ничего не было сделано. Никто не отдал приказа сконцентрировать под Эпиналем всю дивизию вместе с артиллерией и, контролируя Арше, запереть даже превосходящие войска союзников в верховьях мозельской долины, уже разграбленной казаками [857]. Вместо этого Кассань придумал оригинальное средство избавления от казаков: он отослал супрефектам инструкции, по которым казаков надо было напоить до такого состояния, чтобы они не могли защищаться и после этого напасть на них [858].

Руссо в рапорте утверждал, что жители Эпиналя были необычайно рады освобождению, ибо в течение последних 36 часов они подвергались самому ужасному обращению, казаки нанесли ущерба только порчей имущества на 30 000, не считая громадных реквизиций, которые, правда, большей частью осуществить так и не успели. Казаки часто наведывались в жилища к эпинальцам под предлогом поиска оружия, но более вероятно — для грабежа [859]. Кассань не терял надежды поднять население на массовое сопротивление: печатались прокламации, расклеивались афиши, генерал держал речь перед членами муниципалитета. Но дальше радости дело у эпинальцев не пошло: видя слабость войск Руссо и опасаясь возвращения казаков и их мести, эпинальцы вовсе не собирались браться за оружие и пополнять ряды добровольцев.

Однако радость французов была недолгой: 9 января в окрестностях Эпиналя уже появились части В. Вюртембергского и М.И. Платова.

30 декабря М.И. Платов получил приказ перейти со своим отрядом [860]Рейн в Базеле и выдвинуться к Вогезским горам таким образом, чтобы опередить IV корпус В. Вюртембергского и в то же время связать правый фланг Богемской армии с левым флангом Силезской армии. Казакам по пути следования предписывалось пленять рекрутов, приводить к присяге французских чиновников, забирать предназначенные для войск фураж, провиант, амуницию, но ни в коем случае не обижать местное население. Также казаки должны были распространять в муниципалитетах прокламации к французскому народу и делом «выполнять то, что обещано в прокламации» [861].

0 января кавалерия атамана Платова была в Алткирхе. 5 января Платов получил повеление Барклая де Толли следовать к городу Эпиналю. Он, как это явствует из его рапорта Барклаю де Толли, написанному уже в мае 1814 г., действительно торопился: через «гористые, лесные и тесные места» двинулся «поспешно без роздыху» [862]. Вечером 6 января Платов, пройдя около 25 км, достиг Тана. В этот день Барклай де Толли писал Платову: «Генерал-майор князь Щербатов доносит мне, что в Эпинале, куда Ваше сиятельство имеет направление, находится часть неприятельских войск». Платову предлагалось совместно с отрядом Щербатова выгнать неприятеля из Эпиналя, оставить там наблюдательный пост и, усилив отряд Щербатова двумя орудиями, отправить его к Нанси. Сам же Платов должен был идти после Эпиналя к Нёшато, поддерживая справа коммуникации с отрядом Щербатова, а слева у Везуля — с идущими на Лангр австрийцами [863]. Барклай де Толли писал из Базеля в тот же день и Шварценбергу, что получил известия от Щербатова о нахождении неприятеля в Эпинале, куда уже двигался отряд Платова [864].