Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Захоронения первой фазы Еременко и ядра древнейшего периода Мачинского выделяются по сочетанию двух типов вещей: «среднелатенских» фибул с шариками и урн «поморского типа» с широким округлым туловом с наибольшей шириной чуть ниже середины высоты сосуда и с сужающейся кверху горловиной без венчика, отделенной от тулова круговым уступом или изломом профиля. В трех из этих четырех погребений достоверно и в одном (№ 3) предположительно обнаружены поясные крючки, в трех — стеклянные бусы с внутренней позолотой античного производства. Две из этих урн, наиболее архаичного вида (сужающаяся горловина, отсутствие орнамента), накрыты мисками архаичной традиции: № 3 — миской с вогнутым краем, № 147 — миской с архаичным профилем, без подграненного венчика и еще не иксовидным ушком. Однако две другие орнаментированные урны с почти вертикальной горловиной (№ 105, 339) накрыты низкими лощеными мисками с граненым венчиком (одна — с иксовидным ушком) — местный вариант подобных мисок, появляющихся в позднепоморском варианте и особенно хорошо представленных в пшеворской культуре, — что обнаруживает знакомство оставивших явно древнейшие погребения с этим новым стилем «столовой» керамики.

Но фибулы с шарами — основной хронологический индикатор ранней группы — встречены еще в трех погребениях, что В. Е. Еременко утаивает: в погребении № 48 вместе с низкой миской описанного типа, в погребении № 121, где высокая лощеная миска с иксовидной ручкой покрыта низкой миской описанного типа, и в погребении № 340, где урной служит высокий стройный кувшин с граненым краем и иксовидной ручкой, накрытый низкой миской; здесь же обнаружены бусы с позолотой, являющиеся, как следует из вышеизложенного, также индикатором древнейшей группы погребений. Иными словами, все типы керамики с граненым венчиком, появляющейся в позднепоморском варианте и представленной в Поенешти (низкая миска, высокая миска, кувшин с ручкой), а также обряд погребения в высокой миске, покрытой низкой, которые, по В. Е. Еременко, появляются (кроме низкой миски) лишь в фазе 2, уже присутствуют в древнейшем периоде могильника. Внутри этого периода можно условно наметить некоторое развитие во времени, но никаких резких изменений, переломов и разных «фаз» не наблюдается. Поскольку сосуды поморской традиции оказались надежным хронологическим индикатором, я условно включал в число ранних погребений и захоронения в кружках с ленточной (а не иксовидной) ручкой, имеющие аналогии в позднепоморских погребениях, особенно — бассейна Одера (№ 99, 152).

Выделяется в могильнике и более поздний пласт погребений, но и здесь говорить о каком-то резком переломе культурной традиции не приходится.

Горизонтальная стратиграфия той части могильника, которую раскопал R. Vulpe, подтверждает намеченую картину. В середине могильника, в отдалении от других погребений, находится древнейшее по ряду признаков погребение № 3 (наиболее архаичные урна и миска, только в нем две фибулы с шариками и золотая серьга; также здесь найдены бусы с позолотой и предположительно — поясной крючок). После этого все древнейшие захоронения производятся на чрезвычайно компактной территории в северо-восточной части северной половины могильника (кроме погребения № 48, которое как бы связывает погребение № 3 с этой компактной группой). Все погребения второго периода размещены в южной половине могильника и в западной части северной половины.

Отмечу, что из четырех погребений в архаичных урнах три содержали две фибулы (в погребении № 147 фибула с шариками сочетается с ранней позднелатенской прямоугольной «типа Каммер»), в трех были позолоченные бусы, в двух (или трех) — поясные крючки, — то есть, вероятно, все эти погребения были женскими. В четырех из пяти остальных погребений, относимых к раннему периоду, этих признаков нет, то есть, возможно, они были мужскими.

Наряду с неорнаментированными урнами архаичной формы (№ 3, 147), в группу древнейших входят орнаментированные урны погребений № 339 и 105. Урна № 339 абсолютно уникальна: на ее горловине размещены как бы четыре керамических питьевых рога, а в нижней части горловины и «рогов» размещена полоса классического меандра. Такой же орнамент имеется на керамике пшеворской культуры позднего латена, начиная с древнейшей ее фазы А1. Сакральный характер орнамента сосуда несомненен. Но особенно важна для дальнейших умозаключений урна погребения № 105, украшенная в нижней половине орнаментом в виде узких полос расчесов — горизонтальной и отходящих от нее вниз слегка изогнутых вправо полос, чуть-чуть не достигающих дна. В. Е. Еременко утверждает, что это типично ясторфский орнамент, но это не так: в ясторфе расчесы другие, только вертикальные, обычно широкие, прямые, идущие вниз из верхней части сосуда, без горизонтальной полосы, да и встречены они на сосудах совершенно иных форм. При этом В. Е. Еременко не указывает на две очевиднейшие аналогии этому сосуду по форме и орнаменту — на сосуды из древнейших погребений зарубинецкого могильника Велемичи I в Полесье — № 108 и 115. В женском погребении № 108 сосуд описанного типа сочетается (как и в погребении № 105 Поенешти) с фибулой с шариками (а также с уникальной лощеной миской на высоком пустотелом поддоне и шариком внутри его). Однако наибольшая близость по форме, пропорциям и орнаменту наблюдается между сосудами из погребений № 105 Поенешти и № 115 из Велемичей I. С другой стороны, сосуд погребения № 108 Велемичей I чрезвычайно близок по форме и пропорциям сосуду из погребения № 10 могильника поморской культуры Головно II, что уже давно отметил Ю. В. Кухаренко (Кухаренко 1960).

Итак, круг аналогий сосудам рассматриваемого типа замкнулся: поморская культура (бассейн Одера) — Поенешти (Молдова) — Велемичи I (Полесье) — поморская культура (Полесье). К сосудам погребений № 108, 115 Велемичей I близок по форме сосуд погребения 67 Велемичей I, только здесь высокая сужающаяся горловина отделена от тулова уже не уступом, а врезной линией. В этом же погребении — высокая миска на поддоне, однако не столь высокая и изысканная, как миска из древнейшего погребения № 108. Поскольку миски на поддоне на приведенных выше основаниях для Велемичей I могут служить индикатором ранних погребений, предполагаю, что к этой же группе хронологически примыкают погребения № 71, 110 Велемичей I, где найдены подобные, но меньшие миски на поддоне. Все эти погребения располагаются в виде компактной группы на небольшом участке в северо-западной части могильника, откуда он позднее разрастается на юг и восток [157].

В Поенешти «сосуды с уступом» вместе с фибулами с шариками на ножке и спинке представляют собой вещи и хронологические индикаторы древнейшего периода жизни могильника. В раскопках R. Vulpe было найдено 4 таких сосуда и 8 фибул с шарами. Такие же сосуды и фибулы найдены и при раскопках могильника Поенешти М. Бабешем, хотя количество их мне пока неизвестно. В зарубинецкой культуре Полесья найдены всего одна подобная фибула и два сосуда («поморско-поенештского типа»?) — в Велемичах I; еще один такой сосуд — из погребения № 36 Отвержичей. По данным С. В. Пачковой, фибула с шариками найдена на памятниках зарубинецкой культуры лишь однажды (Велемичи I, погребение № 108). Е. В. Максимов упоминает еще один фрагмент «бронзовой фибулы среднелатенской схемы с шариком на спине» из перемещенного культурного слоя поселения на холме Юрковица в Киеве (Максимов 2000: 55), на территории зарубинецкой культуры Среднего Днепра.