Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Во-вторых, даже те немногие новые сведения об этногеографии Северного Причерноморья, которые сообщают авторы второй половины III — середины II в. до н. э., не находят точного соответствия в этнокарте Страбона. М. И. Ростовцев считал, что данные Деметрия из Каллатиса и Страбона о бастарнах и фракийцах в Подунавье практически совпадают (Ростовцев 1914: 12), что, на наш взгляд, не вполне верно. Действительно, Деметрий уже помещает бастарнов, так же как позднее и Страбон, к северу от устья Дуная, однако ни Деметрий, ни Аполлоний Родосский (втор. пол. III в. до н. э.) не знают еще описанную Страбоном особую группировку бастарнов-певкинов, с центром в самом устье Дуная, на острове Певка, хотя и Деметрий и Аполлоний дают достаточно подробное описание этого острова (Ps.-Scymn. 785–797; A. Rhod. IV, 309–322). Кроме того, Деметрий знает бастарнов лишь на небольшом расстоянии к северу от устья Истра (судя по всему, уже о пребывании их на Днестре ему ничего не известно) и именует их «пришельцами» (Ps.-Scymn. 794; Anon. Peripl. Eux. 63). Страбон же рассматривает бастарнов, живущих «севернее» Дуная, как стабильную группировку, разделенную на несколько «колен», ни слова не говоря об их недавнем появлении здесь, и знает их на большой территории, зани-мающей, если наложить данные Страбона на реальную карту, большую часть лесостепи от Дуная до Днепра (Str. VII, 3, 15–17; см. также II, 5, 2; 30; VII, 1, 1; 2, 4). И лишь говоря о южной, неизвестной Деметрию и Аполлонию группировке бастарнов, проникшей в самую дельту Дуная, он называет их «певкины, занявшие остров Певку» (Str. VII, 3, 17), т. е. указывает на их недавнее появление здесь. Все это убеждает в том, что сведения Страбона о бастарнах более позднего происхождения, чем сведения Деметрия. Далее, если продолжить сопоставления, то язаматы, помещаемые Деметрием к югу от нижнего течения Танаиса, вообще не отмечены Страбоном, который помещает примерно в этих же местах сираков и различные племена меотов (Ps.-Scymn. 874–881; Str. XI, 2, 1; 5, 8). Наконец, что для нас особенно важно, в степях к северу от Перекопа, по данным авторов второй половины III — середины II в. до н. э. (анонимного историка, к которому восходит легенда об Амаге, а также Полибия), господствуют сарматы, союзники Херсонеса и враги скифов (Мачинский 1971: 46–54), тогда как у Страбона и в декрете в честь Диофанта (конец II в. до н. э.) в этих местах помещены роксоланы, враги Херсонеса и союзники скифов. Роксоланы же, как мы постараемся доказать ниже, отнюдь не являются прямыми потомками древнейших сарматов, а представляют собой совершенно новое для этой территории этнополитическое образование.

В-третьих, сам Страбон определенно утверждает, что все области от Днепра до Черноморского побережья Кавказа стали известны лишь в эпоху военных предприятий Митридата Евпатора и его полководцев (Str. I, 2, 1), т. е. в конце II — начале I в. до н. э., а земли между Истром и Днестром — после военных действий римлян, впервые появившихся у устья Дуная около 72–71 гг. до н. э. и окончательно закрепившихся здесь после походов 29 г. до н. э. и 13–11 гг. до н. э. (Дьяков 1940: 79–80).

Это утверждение Страбона хорошо согласуется с тем, что самые ранние события, в которых зафиксировано участие язигов, роксоланов, аорсов, верхних аорсов и сираков — наиболее мощных из объединений кочевников, отмечаемых им, — относятся, по данным источников, к концу II — середине I в. до н. э. (Str. VII, 3; 17; XI, 5, 8; Ap. Mith. 15, 57, 69; IOSPE I² 352).

Учитывая все вышеизложенное, можно сказать, что воссоздаваемая на основании сообщений Страбона этнокарта восточноевропейских степей и западной части лесостепи отражает этногеографические представления, сложившиеся у греков и римлян в основном в связи с бурными событиями на северо-восточных границах античного мира в конце II — середине I в. до н. э. Отдельные элементы ее могут восходить к данным, полученным и ранее и позднее названной выше даты [106].

В целом, представления Страбона об этнографии Восточной Европы резко отличаются от представлений греческих авторов об этногеографии этих же областей в IV — начале II в. до н. э. Прежде чем перейти к выяснению местоположения отдельных кочевых объединений в эпоху Митридата VI Евпатора и его сына Фарнака по данным Страбона, необходимо сделать несколько замечаний:

а) как показало сопоставление всех случаев упоминания у Страбона савроматов и сарматов, эти два названия употребляются у него, в отличие от авторов более ранней поры, как синонимы (ср.: Str. II, 5, 30 и VII, 3, 17; II, 5, 4 и XI, 2, 1; XI, 3, 3; II, 4, 7 и XI, 6, 2 и т. д.). В дальнейшем, говоря об этнокарте Страбона, мы будем употреблять преимущественно название «сарматы»;

б) термин ὑπέρ (выше) у Страбона в применении к территории степей к северу от Черного моря и Кавказа обычно означает просто бо́льшую отдаленность от центров античного мира и может соответствовать понятиям «восточнее», «северо-восточнее» или «севернее» (Str. II, 5, 7; II, 5, 23 и др.);

в) в представлении Страбона, Днестр, текущий в действительности с северо-запада, течет с запада (Str. II, 4, 6), а Днепр и Дон, текущие в нижнем течении с северо-востока, текут у Страбона с севера (Str. II, 4, 5, 6). Эти и ряд других примеров показывают, что когда Страбон говорит о направлении «на север», в области к северу от Понта и Кавказа, то обычно надо иметь в виду северо-восточное направление (см. также Str. VII, 3, 17; XI, 1, 5; XI, 1, 15).

Обрисуем теперь кратко этнокарту интересующих нас территорий по Страбону. В самом устье Дуная живут бастарны-певкины. Между Дунаем и Нижним Днестром простирается «Гетская пустыня», — видимо, степная территория, опустошенная набегами гетов и сарматов (последние с конца I в. до н. э. часто проникают уже до самого Дуная). По нижнему течению Днестра живут тиригеты. Между Днестром и Днепром живут сарматы царские, сарматы-язиги и урги. Прилегая с севера к этим степным областям, от устьев Дуная до Днепра живут различные племена бастарнов. Сразу же за Борисфеном по направлению к Дону живут роксоланы (Str. VII, 3, 15–17). Крым населен тафриями, скифами и таврами. За Танаисом живут различные скифские и сарматские (или савромат-ские) народы, занимающие «сарматские равнины» до предгорий Кавказа и северо-западного берега Каспия. Среди этих скифо-сарматских народов выделяются аорсы, живущие по Танаису, сираки, живущие по Ахардею (возможно, река Маныч-Егорлык), и верхние аорсы, живущие по северо-западному побережью Каспия. За Каспием и проливом, соединяющим его с северным океаном, живут уже чистые скифские народы — восточные скифы, даги, массагеты, саки и другие.

Следует отметить, что у Страбона, по сравнению с более древней традицией, сильно расширилась территория, занятая «сарматскими народами». Если для более раннего времени античные авторы знали их в Подонье и к северу от Перекопа и Сиваша (Мачинский 1971: 42–54, рис. 2), то теперь они известны Страбону на западе вплоть до берегов Дуная, а на востоке — до северо-западного побережья Каспия.