Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Начиная со следующего типа II и далее в типах III–IV сребреников (выпуск около 1011–1015 гг.?) происходит революция. Изображение Христа на реверсе исчезает и заменяется прекрасно проработанным трезубцем (в одинаковой с аверсом ориентации), отлично вписанным в круг монеты. Это может говорить лишь о сакральной равноценности обоих изображений, причем предпочтение все же отдается второму – языческому гербу Владимира. На аверсе – «Владимир на столе», на реверсе – «а се его сребро», сам Владимир изображен с нимбом. Этот вариант достигает апогея репрезентативности и совершенства исполнения в позднейшем типе IV. Владимир изображен в плоской шапке с крестом наверху и с нимбом, как императоры на монетах Василия II и Константина. Трезубец на реверсе не меняется, но исполняется особо изящно. Претензии кагана Владимира на восприятие его как императора выражены на сребренниках типа IV особенно отчетливо.

Монеты Ярослава, выпущенные в Новгороде, вероятно, в 1015–1016 гг., когда он начинал борьбу за киевский стол, при изображении на аверсе святого Георгия (христианское имя Ярослава) на реверсе сохраняют трезубец, снабженный кружком над центральным зубцом – вероятно, солярный знак, ассоциирующийся со смыслом его языческого имени Яро-слав . Эта солярность лучше всего выражена в гербе Ярослава на подвеске, найденной в сопке под Ладогой.

Монеты Святополка на аверсе близки к IV типу монет Владимира. Святополк в нимбе, но на реверсе предпринята попытка «христианизировать» двузубец (герб, доставшийся Святополку от отца Ярополка): левый зубец трансформирован в крест, а над серединой знака помещен изолированный крестик. Святополк, рожденный от матери-христианки и, возможно, крещенный сразу после рождения, видимо, несколько стесняется своего языческого герба, но все же не может от него отказаться [89] Все вышеизложенное основано на фундаментальном исследовании замечательных ученых М. П. Сотниковой и И. Г. Спасского (Сотникова, Спасский 1983). .

Как видим, первые христианские владыки Руси не могут расстаться ни со своим титулом языческой поры – каган, ни со своим языческим гербом – двузубцем-трезубцем. Полагаю, что и титул «каган», заимствованный с юго-востока, из Хазарии, и двузубец, по каким-то таинственным причинам выбранный среди других и принесенный оттуда же, были тесно связаны между собой и что «знак Рюриковичей» на монетах означал ту же преемственность, идущую от предков, которую Иларион выразил в титуловании Владимира каганом и в одновременном восславлении его предков. Знак Рюриковичей, по крайней мере со второй половины X в., стал знаком кагана, поскольку этот титул в сознании уже славяноязыч-ных русов и просто славян не уступал по значимости титулу «император». И показательно, что этот языческий титул сохранил для нас такой христианин и богослов, как Иларион, обозначенный в летописи как русин. Титул хакан/каган тесно сопряжен с социоэтнонимом «рос/русы/русин», начиная с Бертинских анналов и до сочинений Илариона.

Этносоциум русь , в котором до гибели войска Святослава в 971–972 гг., видимо, преобладали потомки скандинавов по мужской линии, отличался выраженной «экстравертностью» на международной арене и лидерством в организации водных походов и торговых поездок и потому особо отмечен в иноземных источниках. Славяне же, представлявшие этносоциальную и экономическую подоснову русских протогосударств, не так заметны. Однако уже Ибн Хордадбех и «Анонимная записка», передающие информацию, полученную от русов, скупо свидетельствуют об этой роли славян, а летописи говорят об интенсивном участии славянских племен в походах на Византию.

Надо оговорить, кого арабские и византийские источники подразумевали под ас-сакалиба и σκλάβοι/σκλαβήνοι. ПВЛ явно не причисляет кривичей к словенам, хотя и отмечает сходство их свадебных и погребальных обычаев, а Константин Багрянородный включает их в число славян наряду с древлянами и др. Эти «все кривичи», занимавшие верхнее течение трех величайших рек Европейской Скифии, по сумме летописных, лингвистических, археологических данных явно были изначально не «чистыми» славянами, а одной из групп (остаточных и вновь возникающих) балтославян, постепенно, как и «русь», подвергающихся полной языковой славизации. В древнейших строительных ярусах Ладоги вещами южного происхождения являются украшения из оловянистых сплавов, приносимые с юга и из областей «чистых» славян, носителей корчакско-пражской культуры, и от балтославян (колочинская культура); наряду с ними в Ладоге, особенно в ярусе IV (810 – конец 840-х гг.), выступают бронзовые украшения, свойственные кривичской культуре смоленских длинных курганов (Мачинская 1990). К слову, этих ви-дов украшений нет или почти нет на Рюриковом городище, что говорит и о его дате (не ранее 860-х гг.), и о его этнооблике. На территории кривичей находился перекресток и центр речных путей Руси, их городом (и городом руси) был древний Смоленск (Гнёздовское городище, селище и курганный некрополь).

К балтославянам следует относить и нереву/норову/мереву/нерому ( nerivani «Баварского географа», последняя треть IX в.), соотносимую с культурой северных длинных курганов, хотя, возможно, какая-то часть ее подверглась финнизации (Мачинский 1986; 1990). Недооценивать этот, по условной терминологии, «балтославянский массив» (а иногда и просто балтов – голядь) ошибочно и некорректно [90] О значении этого компонента в истории Руси см.: Топоров 2000; Мачинский 2012. . Однако основным этносом, с которым русь имела дело в Приильменье, были словене, по легенде, пришедшие из Подунавья и сохранившие в наиболее чистом виде общий этноним всего славянства. С ними в особо тесной связи находятся полочане, также «чистые» славяне по языку и по «дунайскому происхождению» (ПВЛ), живущие рядом с кривичами (а возможно, и среди них) на Полоте, притоке Западной Двины. По ПВЛ, «первые насельници» в Полоцке были кривичи – возможно, еще до прихода на Полоту славян с Дуная. При участии словен и полочан возникли два стольных города Древней Руси: Полоцк в земле полочан и Новгород рядом с землей словен ильменских. Надо отметить, что безусловное присутствие словен в Ильменском Поозерье пока археологически улавливается лишь после середины IX в.

Северная военно-торговая русь после 860 г. (Аскольд и Дир?) создает (на базе более ранних поселений полян) новый опорный пункт на пути в Византию – Киев, который с последнего десятилетия IX в. становится опорным пунктом руси на юге Руси и, возможно, столицей особой ее части, возглавляемой верховным воеводой Олегом. Около 912–920-х гг. Киев уже является главной столицей всего русского протогосударства. Все это совершается на земле полян, малого племени, занимающего незначительный, но стратегически узловой район, племени, не замеченного Константином Багрянородным, использовавшим источники 940-х гг. (возможно, и более ранние, начала X в.). Видимо, к этому времени поляне были полностью инкорпорированы в состав полиэтничной по истокам, но образующей целостный организм руси, под главенством которой были объединены все славянские, балтославянские и финноязычные племена Европейской Скифии.