Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

Наиболее наглядно зависимость социально-имущественного положения князя Д.И. Вишневецкого как старосты от выполняемых им военно-административных функций по занимаемой должности на королевской службе мы можем проследить на примере материалов ревизии Черкасского и Каневского замков, произошедшей в феврале 1552 года [107] Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. I. Акты о заселении Юго-Западной России / Под ред. В.Д. Владимирского-Буданова. Киев: Тип. Т.Г. Корчак-Новицкого, 1886. С. 77–105. . Прежде всего, следует отметить, что князь Дмитрий как староста никак не был связан имущественно с управляемым ими землями: на территории Черкасского и Каневского поветов в собственность за ним не было закреплено никакого недвижимого имущества — ни клочка пашни или целины, ни господского дома, ни хозяйственных построек. Да и управлять хозяйственной жизнью вверенных ему областей он не мог, поскольку в то время те значились как «держание пана Ивана Хрщоновича» [108] Там же. С. 77, 91. . Плата за выполнением им своих служебных обязанностей по обеспечению внешней безопасности вверенных ему земель и поддержанию на них внутреннего правопорядка складывалась из денежного и натурального оброка, налагаемого на оседлое городское и сельское население, а также на полукочевых казаков, обитавших в тех местах, и приходящих или транзитно проезжающих торговцев.

По сути, социально-имущественный статус старосты в подначальных ему землях Великого княжества Литовского мало чем отличался от положения князя в Великом Новгороде двумя столетиями раньше, который являлся, выражаясь современным языком, «топ-менеджером» территории, уровень благосостояния которого напрямую зависел от степени эффективности его управленческой деятельности. По должности старосты князь Дмитрий Вишневецкий получал с подчиненных ему земель исключительно денежную и натуральную ренту, а поэтому, естественно, являлся только пользователем, а не полноправным владельцем государственных латифундий. А поэтому, строго говоря, с юридической точки зрения считать его по должности магнатом или даже феодалом мы не можем.

По делопроизводственным документам Великого княжества Литовского нам известны, как минимум, тринадцать видов «доходов Старостиных», никак не связанных с землевладением. Самым прибыльным из них были так называемые «колядки» — ежегодная плата местного населения накануне Рождества: «даютъ мещане на годъ старосте о Божием нарождении колядки з дыму каждого по шести грошей», а также поставлять «з дыму по возу сена» [109] Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. I. С. 82. . Аналогичный оброк деньгами и сеном распространялся и на казаков, живущих на земле Черкасского и Каневского староств: «Казаки, которые тамъ в Черкасахъ домовъ не маютъ, и тые даютъ старосте колядки по шестижъ грошей и сена косят ему по два дни на лете толоками за его стравою и за медом. А которыи козаки, не отъходячи у козацъство на поли, али рекою у низъ, служатъ в местехъ в найме бояромъ але мещаномъ, тые старосте колядки давати, ани сена косити не повинны» [110] Там же. (казаки, которые в Черкассах домов не имеют, и те платят старосте оброк по 6 грошей и сена косят ему 2 дня в году за его едой и питьем; а те казаки, которые не уходят в набег на крымчаков в степь или в низовья Днепра, а служат по найму в городах или местечках боярам или мещанам, те старосте оброк платят, но сена не косят — О.К. ).

Сверх того, горожане были обязаны ежегодно на содержание 12-ти замковых караульных в Черкассах платить «сторожовщизну» или «кликовщину» «з дыму по два гроши», а в Каневе — «з дыму по три гроши» [111] Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. I. С. 82, 96. . В 1552 году в Черкассах насчитывалось 233 мещанских «дыма», а «окроме осилыхъ бояръ и мещанъ бываютъ у нихъ прихожие казаки; сее зимы ихъ было разомъ полтретьста (т. е. 250 человек — О.К. ), в Каневе — 246 мещанских и церковных «дыма» [112] Подсчитано: Там же. С. 88–91, 103–105. . Округлив число плательщиков «колядок» и «сторожевщизны» и произведя нехитрые арифметические расчеты, мы можем рассчитать среднегодовой доход князя Д.И. Вишневецкого в то время, который с Черкасс составлял 3 тыс. грошей «колядок» и 1000 грошей «кликовщины», а с Канева — 750 грошей «колядок» и около 300 грошей «сторожевщизны». Таким образом, ординарный ежегодный доход князя за счет подушных податей был в сумме 5 тыс. грошей. Литовский грош как разменная денежная единица появился в 1535 году, чеканился из серебра в виде монеты диаметром 26 мм и весом 2,5 грамма [113] Рябцевич В.Н. О чем рассказывают монеты. С. 127. . Следовательно, ежегодный доход князя за счет подворного налога с населения Черкасского и Каневского староств составлял 12–13 кг серебра.

Вторую группу источников материального благополучия старосты составляли различного рода таможенные и торговые пошлины, известные в середине XVI века как «мыто» и «обестки». «Мыто» известно в нескольких видах: торговое — 3 гроша в каждого воза товара, соляное — по 2 безмена соли (2,05 кг — О.К .) с человека. «Обестки» были меньшего размера: торговые — 1 грош с воза, соляное — 2 безмена с каравана. Кроме того, старосте дополнительно полагались различные натуральные «доходы»: «с полоняников», по которому каждый беглый из Крыма должен был отдать старосте коня в обмен на одежду и обувь; «с караванов», в зависимости от их происхождения и направления движения — «до Орды» или «из Орды» (в первом случае старосте полагались «шуба лисья, сагайдак (саадак — О.К .), седло, шлык лисий», во втором — «ковер, камка на золоте, шелк, тебеньки», если же караван перемещался по воде, то взимался денежный налог в размере одного золотого, равного 30 грошам), а также так называемые «бутынки» — «одно што лепшое» из военной добычи, полученной или при отражении крымско-татарского набега на польско-литовское порубежье, или в результате собственного набега на окраинные земли Крымского ханства. Наряду с «доходами» получал староста и «поклоны» — натуральные подношения с рыбных и охотничьих промыслов от каждой промысловой партии (ватаги).

Особую статью доходов старосты составляла «корчма» — натуральный и денежный откупной налог на торговлю алкогольной продукцией в подконтрольных ему землях («корчму староста деръжитъ, беретъ медъ пресный (пиво — О.К .) у Черкасцовъ уставою… и не допущаетъ имъ продавати меду никому иному»), а продажу более крепких напитков он отдавал на откуп, который имел фиксированный размер по отношению к объему проданного «шинкованья» — 40 грошей с ведра (12,9 л): «Шинкованье меду деръжитъ у двух корчмах, а в третей горелку. За ведро горелки берет 40 грошей». Были у князя Вишневецкого по должности старосты и другие экстраординарные денежные доходы: «присуд» — судебная пошлина за каждое вынесенное решение в размере 4 грошей, «куница» — административный сбор с невесты за регистрацию брака (12 грошей с девицы, 30 грошей с вдовы), «повежное» — административный штраф (12 грошей) [114] Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. I. С. 82–84, 93–97. .