Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

К моменту назначения на должность старосты Черкасского и Каневского князь Вишневецкий приобрел немалый боевой опыт в составе отрядов воеводы и старосты Барского, а затем — Теребовлянского пана Бернарда Иоганна Претвича (?–1561). Он родился в Силезии, по происхождению был из ополяченных немцев, по вероисповеданию — католиком. Его военная карьера началась при дворе королевы Боны Сфорца в 20-х гг. XVI века, которую он променял на полную опасностей пограничную жизнь. В 1537 году пан Претвич в чине ротмистра начал службу на Подолье командиром отряда легкой конницы, а его непосредственным начальником стал воевода Белзкий и коронный хорунжий пан Николай Сенявский (1489–1569) из рода герба «Лелива», впоследствии — великий коронный гетман, воевода Русский, староста Галицкий и Коломыйский.

Ротмистр Б. Претвич активно внедрял в жизнь порубежных с Диким полем польско-литовских гарнизонов тактику так называемой «наступательной партизанской войны», разработанную паном Н. Сенявским. Убедившись в неэффективности практики созыва панского ополчения («посполитого рушения») в ответ на очередной татарский набег, что всегда требовало нескольких дней на сборы, боевое слаживание и развертывание отрядов, он разработал принципиально иную тактику охраны порубежья, получившую впоследствии (в 20-е гг. XX в.) название «завесы». Воевода выдвинул сторожевые посты за южные границы Короны Польской, включавшей в себя часть правобережных украинских земель, установив при этом между ними и гарнизонами порубежных крепостей систему оповещения через гонцов и световые сигналы. Впоследствии — через четверть века — эта система была полностью заимствована Московским государством для организации собственной порубежной охраны и нашла отражение в приговоре Боярской Думы от 18 февраля 1571 года «о станичной, сторожевой и полковой службе на Польской украйне Московского государства» [120] См.: Беляев И. О станичной, сторожевой и полковой службе на Польской украйне Московского государства до царя Алексея Михайловича. М.: Университетская типография, 1846. . Известно, что среди активных разработчиков этого документа, явившегося, по сути, первым боевым уставом отечественных пограничных войск, значатся воеводы Михаил Иванович Ржевский и Юрий Михайлович Булгаков, прославившиеся в 1550-е гг. своими военными подвигами против крымских татар и ногайцев под началом князя Д.И. Вишневецкого. Вполне возможно, что князь Дмитрий, будучи в вопросах военного искусства лучшим учеником Бернарда Претвича, немало сделал для того, чтобы польско-литовский опыт организации порубежной службы перекочевал в Московское царство.

В ответ на формирование регулярной порубежной службы крымские татары сменили тактику, и вместо организации походов крупными отрядами численностью в несколько тысяч человек, хорошо видных в степи, стали совершать набеги мелкими группами в 20–100 человек, минуя стражи и укрепленные замки [121] L[ubomirski] J. T. Bernard Pretwicz i jego apologia na sejme 1550 г. // Biblioteka Warszawska. Warszawa, 1866. T. 3. S. 54. . Организацию противодействия этим группам, а также ответных карательных экспедиций как раз и взял на себя ротмистр Бернард Претвич, со всей тщательностью реализовавший тактическую установку «искать этих разбойников в их собственных норах». Нередко его отряды, насчитывающие 250 300 сабель регулярной конницы и 50–70 ополченцев из числа мещан порубежных городков, сочетавшие высокую мобильность и внезапность действий, доходили до побережья Черного моря, где стояли турецкие крепости, а то и в Крым [122] См., например: Боплан Г.Л. де . Описание Украины / Под ред. А.Л. Хорошкевич, Е.Н. Ющенко. М.: Древлехранилище, 2004. С. 229–245. .

Фактически, он первым разработал и апробировал в практике боевых действий нанесение превентивных тактических ударов по кочевьям крымских татар с целью лишить их материальных ресурсов и наступательной инициативы для организации набегов на приграничные земли Великого княжества Литовского и, одновременно, Великого княжества Московского. Главной его целью являлось не физическое поражение живой силы эвентуального противника, а уничтожение организационной и хозяйственной инфраструктуры возможной агрессии: захват верховых коней и обозных лошадей, домашнего скота и запасов продовольствия, разграбление укрепленных порубежных поселений и крепостей, являющихся отправными пунктами для организации набегов. Кроме того, эти рейды на порубежные районы и вглубь территории Крымского ханства преследовали цель освобождение «татарского полона» — христианских жителей окраин Польско-Литовского и Московского государств, уведенных татарам во время набегов, которых они использовали в качестве рабов в собственных хозяйствах или продавали на невольничьих рынках в Турцию, Янину (Албанию) и другие мусульманские страны Средиземноморья. По сути, пан Бернарт Претвич первым в Восточной Европе применил тактику «выжженной земли», в том числе и в прямом смысле этого слова: ежегодно по осени при благоприятных погодных условиях производился пожог степи на несколько десятком километров вглубь Дикого поля, чтобы уже сохнущая трава не стала источником фуража для лошадей крымских татар, отправившихся в очередной набег за невольниками и скотом (к тому же, на выжженной земле дозорные могли лучше читать следы и более точно определять численность и направление движения отрядов кочевников). Впоследствии эту тактику «наступательной партизанской войны» князь Дмитрий Вишневецкий перенес на русскую почву и весьма активно и успешно применял, когда несколько лет — с 1556 по 1561 год — служил русскому царю Ивану IV Васильевичу, прозванному впоследствии Грозным.

Отголоски системы организации порубежной службы, предложенной Б. Претвичем, мы находим в документах Великого княжества Литовского начала 1550-х гг., относящихся к управлению Д.И. Вишневецким Черкасским и Каневским староствами. Так, например, бояре и мещане Черкасс были повинны непосредственно перед князем Дмитрием, как представителем великого князя Литовского в этих землях двумя видами государственной службы: «сторожей польной» и ополчением. Суть первой заключалась в выставлении полевых караулов в заранее определенных местах («местъцахъ урочистыхъ») для предупреждения от вражеских набегов. Ревизия Черкасс 1552 года описывает этот вид службы так: «На поли сторожу деръжати повынни, складаючися тежъ на то вси какъ бояре, яко мещане часовъ потребныхъ, кгды на пашни выходятъ, абы кгды ся выстерегаютъ людей неприятельскихъ. А маютъ сторожу польную на местъцахъ урочистыхъ: на Тясмени у Чигирина в осми миляхъ отъ замку, на Голомъ Тясмени пять миль отъ замку, на Рдне пять миль, у Сугарева кургана 6 миль, у Великого кургана 3 мили, на Мостищахъ 3 мили, на Мошнахъ 3 мили, абы инъде, где бы потреба указывала» [123] Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. I. С. 81. (в степи сторожу держать повинны, совместными усилиями бояр и мещан в любое время, когда работают на пашне или когда специально выстерегают людей вражеских, а караульную службу несут на местах возвышенных… — О.К .). Из Канева наблюдение за местностью осуществлялось только во время полевых работ, «а уставичное сторожи в поле не держатъ» [124] Там же. С. 95. (специальных караулов в степь не направляют — О.К .). Это объясняется тем, что Черкассы располагаются южнее, т. е. ближе к землям Крымского ханства, а поэтому обнаружение набега степняков на Черкассы являлось основанием для приведения в боевую готовность гарнизона и ополчения Канева.