Александр Чудинов - История Французской революции: пути познания

Иными словами, и здесь картина минувших событий, воссозданная средствами научного исследования, оказывается значительно богаче красками, полутонами и нюансами, чем схематичные, черно — белые образы исторической памяти.

Если сюжеты Термидора и Вандеи получили в советской историографии хоть какое — то отражение, пусть даже в форме жестких идеологических клише, то тема «Масоны и Французская революция» в ней даже не поднималась. За два столетия, минувшие после событий конца XVIII в., в мире вышли сотни исторических работ о роли масонства в подготовке и осуществлении Французской революции, но на протяжении большей части советского периода для отечественных ученых этой темы словно не существовало. Думаю, причины тому опять же находятся в сфере идеологии. За рубежом данную тематику долгое время разрабатывали в основном авторы, принадлежавшие к двум соперничавшим лагерям: с одной стороны, историки и публицисты консервативного направления, с другой — либеральные ученые и литераторы, сами являвшиеся членами Ордена «вольных каменщиков» [518] Подробно об историографии данной темы см.: Чудинов А. В. Масоны и Французская революция XVIII в.: дискуссия длиною в два столетия // Новая и новейшая история. 1999. № 1; Он же. Французская революция: история и мифы… Ч. 2. Гл. 2. . Однако и консерваторы, и либералы были для большевистского режима идеологическими противниками. К тому же муссировавшаяся теми и другими — первыми с осуждением, вторыми с восхищением — идея о том, что масоны якобы целенаправленно подготовили и совершили Французскую революцию, была абсолютно несовместима с марксистским представлением о революции как творчестве масс. И наконец, у большевиков были собственные основания для неприязни к «вольным каменщикам», связанные с ролью тех в событиях 1917 г. В период с февраля по октябрь многие видные деятели российского масонства находились в рядах противников большевизма, будучи представлены как в высших органах государственной власти, так и в руководстве партий кадетов, эсеров и меньшевиков. Позднее, оказавшись в эмиграции, чтобы оттуда вести борьбу против коммунистического режима, они нашли дружеский прием и поддержку у зарубежных масонских организаций [519] Подробнее см.: Серков А. И . История русского масонства 1845–1945. СПб., 1996. . Впрочем, каковы бы ни были причины враждебного отношения большевиков к Ордену «вольных каменщиков», факт остается фактом: история западноевропейского масонства, активно разрабатывавшаяся за рубежом, не находила практически никакого отражения в советской научной литературе до начала 1980-х гг. [520] Едва ли не единственным исключением здесь является очерк Ю. И. Рубинского «Масоны во Франции (вчера и сегодня)» (Вопросы истории. 1976. № 9). Подобное игнорирование, или, точнее сказать, полное забвение, одного из немаловажных аспектов предыстории и истории Французской революции имело, как оказалось на исходе советского периода, довольно печальные последствия для отечественной историографии.

Существует не так много сюжетов, в разработке которых российские историки Французской революции могли бы на равных конкурировать со своими французскими коллегами. Это обусловлено прежде всего неодинаковыми у тех и других возможностями доступа к соответствующим архивам: там, куда одним можно попасть, лишь получив грант на заграничную командировку, да и то на относительно короткий срок, другие могут проводить чуть ли не каждый день, проехав пару остановок на автобусе, а то и просто перейдя улицу. Зато в разработке тех аспектов революционной истории, которые обеспечены источниками, находящимися в российских архивах (например, биография Бабефа или французская эмиграция), российские специалисты способны не только состязаться на равных с зарубежными, но и опережать их, выступая первооткрывателями.

Именно такая возможность открылась перед нашими историками в конце 1980-х гг., когда они получили доступ к документам масонских лож Франции, хранившимся в московском Особом архиве (ныне его фонды находятся в Российском государственном военном архиве). Эти материалы, изъятые в годы Второй мировой войны у французских масонов полицией режима Виши и гестапо, а затем вывезенные в Германию и Польшу, где их захватила Советская армия, никогда ранее не были объектом научного исследования. Таким образом, наши историки получили уникальную возможность изучения неизвестных страниц истории французского масонства, в том числе кануна и периода Революции XVIII в. Подобная ситуация была сравнима с той, что имела место во Франции двумя — тремя десятилетиями ранее. Тогда в научный оборот были введены материалы Масонского фонда, хранящиеся ныне в отделе рукописей Национальной библиотеки Франции. Этот фонд был также составлен из документов, изъятых во время оккупации у масонских лож немецкой и французской политической полицией, но оставшихся во Франции или вернувшихся в нее сразу после войны. Открытие историкам доступа к этим источникам вызвало во Франции 1960-х гг. настоящий бум исследований по масонской тематике, не прекращающийся до сих пор. В России же все случилось прямо наоборот. За те десять с лишним лет, пока масонские документы не стали предметом реституции и еще находились в Москве, они не были привлечены в качестве источника ни в одном отечественном исследовании по истории Франции.

Главной причиной того, что уникальный шанс был упущен, стало, на мой взгляд, продолжительное игнорирование масонской тематики советскими специалистами по французской истории. К тому времени, когда французские историки получили в свое распоряжение документы лож, они могли опереться на уже более чем полуторавековую традицию «масоноведения» в их стране. В XIX в. оно прошло стадию «околонаучного» — историко-публицистического и популяризаторского — обсуждения данной тематики. В первой половине XX в. помимо множества «околонаучных» публикаций стали появляться уже и собственно исторические исследования, авторы которых — Г. Бор, О. Кошен, Д. Морне и др. — пытались опереться хотя бы на те немногочисленные масонские документы, которые по какой-либо причине вышли из круга лож и стали доступны для непосвященных в тайны Ордена. К тому моменту, когда огромный массив документов Масонского фонда попал в руки историков, почва была уже взрыхлена и оставалось только посеять семена, чтобы получить обильные всходы. В аналогичной ситуации российские специалисты по французской истории оказались просто не готовы воспользоваться свалившимся к ним богатством. Когда Особый архив открыл перед ними свои двери, отечественная историография всеобщей истории, включая франковедение, еще только — только вступила в стадию «околонаучного» обсуждения данной проблематики и, по-видимому, не «созрела» для перехода к интенсивной исследовательской практике.