Давид Гримм - Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Наконец, встречались и вопросы, связанные с моей работой по Государственному совету, которые требовали моего присутствия в данном заседании Вр[еменного] правительства.

Благодаря этому я получил возможность на деле ознакомиться с порядком ведения дел в заседаниях Временного] правительства первого состава. Этот порядок как две капли воды походил на полнейший беспорядок. Такой беспомощности, какую проявлял кн[язь] Г. Е. Львов в роли председателя, мне нигде никогда не приходилось наблюдать. Я не уверен, рассылались ли членам Временного правительства перед заседаниями повестки с указанием дел, подлежавших рассмотрению на очередном заседании. Если это и было, то, во всяком случае, министры не стеснялись докладывать во время заседания дела, которые не значились в повестке, и которые они тут же впервые вытаскивали из своих портфелей. Никакого отпора со стороны председателя они в таких случаях не встречали. Прения по внесенным тем или другим ведомством делам при таких условиях, естественно, носили совершенно случайный характер и велись по-домашнему. Друг друга перебивали, никакого руководства прениями не было. Техническая сторона разработки законопроектов, видимо, никого не интересовала: значения ее, очевидно, не понимали. Эта сторона дела всецело находилась в руках делопроизводства Временного] правительства; неудивительно, что последнее, как мне доподлинно известно, находило иногда возможным вносить изменения и поправки в принятый текст данного закона. Даже формальное голосование внесенных законодательных предположений не всегда производилось, не исключая и таких случаев, когда во время прений были сделаны возражения против обсуждавшегося предложения. Сплошь да рядом инициатор предложения по окончании прений просто передавал свое представление управляющему делами Вр[еменного] правительства: это считалось достаточным, чтобы считать его принятым.

Случаи подобного рода я сам наблюдал. О том, что они не были случайным явлением, а составляли довольно заурядное явление, свидетельствует, между прочим, следующий факт.

А. А. Мануйлов и второй товарищ министра, О.П. Герасимов, заведовавший специально средним и низшим образованием, горячо преданный школьному делу человек и большой знаток его, проявляли большую заботливость по части расширения сети народных школ, улучшения материального положения народных учителей и т. д. Все это требовало отпуска весьма значительных новых кредитов. Меня поражало, с какой легкостью и быстротой такие проекты принимались Вр[еменным] правительством и становились законами. Как-то раз А. А. Мануйлов опять привез в министерство целую пачку вновь утвержденных законопроектов по его ведомству, только что накануне внесенных им во Вр[еменное] правительство. Я спросил его, как он в состоянии добиться столь скоропалительного принятия своих законопроектов. Он со смехом ответил мне: «Я их провожу в порядке сумбура». Дело в том, что ежедневные почти заседания Временного] правительства часто затягивались далеко за полночь. И вот, когда у всех министров уже слипались глаза от усталости, Александр Аполлонович вынимал из своего портфеля очередной запас вновь испеченных законопроектов, которые тут же в состоянии своего рода общей омертвелости беспрепятственно заслушивались и принимались.

Не менее характерным является разговор, который я имел с другим членом Вр[еменного] правительства, министром торговли и промышленности А. И. Коноваловым, после одного из заседаний Совещания товарищей министров. Эти заседания часто протекали параллельно с заседаниями Вр[еменного] правительства.

Обыкновенно наши заседания кончались раньше. Как-то раз, однако, вышло так, что члены Временного] правительства разошлись раньше. А. И. Коновалов, узнав, что наше заседание продолжается, зашел к нам, чтобы посмотреть, что у нас делается, и просидел до конца. Когда мы стали расходиться, он подошел ко мне и спросил: «Как это Вы устроили так, что у вас на заседаниях господствует порядок?» Я ответил ему, что никакой хитрости в этом нет. Просто я не допускаю внесения во время заседания новых дел, не значащихся в повестке, и требую, чтобы все представления, включенные в повестку заседания, были отпечатаны и разосланы всем членам совещания не позже, как за три дня до заседания: иначе они не могут слушаться в данном заседании. Это дает всем представителям заинтересованных ведомств возможность заблаговременно ознакомиться с подлежащими материалами, а мне, сверх того, возможность выделить все трафаретные дела, которых к нам поступало много и которые не требовали никакого особого обсуждения, а также такие дела, которые явно требовали предварительного письменного отзыва других заинтересованных ведомств. Это давало экономию времени и облегчало руководство прениями, не допуская вместе с тем уклонений от установленной в повестке программы. А. И. Коновалов задумчиво покачал головой.

На фоне только что изображенной общей картины порядка ведения дел в заседаниях Временного] правительства получает свое настоящее освещение и чисто анекдотическая история проведения законопроекта о преобразовании Особого присутствия по делам о принудительном отчуждении.

Я упомянул о том, что заведовавший кодификационным отделением Государственной канцелярии статс-секретарь Блоссфельдт изготовил по моему поручению проект преобразования названного особого присутствия. Этот проект я носил при себе в бумажнике, с тем, чтобы при случае переговорить по этому вопросу с В. Д. Набоковым на предмет выяснения порядка, в котором это дело могло бы быть продвинуто дальше.

Как раз в это время А. А. Мануйлов должен был уехать из Петрограда, и мне пришлось заменить его в очередном заседании Временного] правительства. Никаких особых дел по ведомству народного просвещения в этом заседании не разбиралось, и я имел достаточно свободного времени, чтобы наслаждаться всем, что происходило.

Совершенно неожиданно для меня в этом заседании всплыл, в числе других, и вопрос о преобразовании вышеупомянутого особого присутствия. Вопрос был возбужден в порядке спешности министром путей сообщения Н. В. Некрасовым, который явился на заседание уже с готовым проектом. Проект, по-видимому, не был заранее разослан остальным членам Временного] правительства. По крайней мере, мне такого проекта А. А. Мануйлов перед своим отъездом не передал. Не мог я его также унаблюсти [313] ни у министра-председателя кн[язя] Львова, рядом с которым я сидел, ни у соседа моего с другой стороны, ни у моих визави. Не было также видно какой-нибудь объяснительной записки к нему. Все дело ограничилось кратким словесным докладом министра Некрасова и прочтением текста законопроекта.