Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

"Во время нашего визита в Россию мы узнали некоторые вещи, которые чрезвычайно важны для американской общественности. Они важны, потому что то, что мы увидели, имеет решающее значение для нашей страны. Как далеко мы можем зайти, помогая России бороться с нацистами?

Во время нашего краткого визита я чётко и решительно определился по этому вопросу: мы должны идти настолько далеко, насколько это возможно для нас в рамках наших производственных, транспортных мощностей и обязательств перед Великобританией и Китаем. Почему я принял такое решение и почему считаю, что это самый мудрый и безопасный путь для нас в данный момент? Потому что я нашел русских официальных лиц, офицеров и людей способными, уверенными в себе и полными решимости бороться – готовыми идти до конца, презирающими сепаратный мир с Германией.

Потому что из всего, что я смог увидеть и узнать, русская военная техника в целом превосходна и, хотя и ограничена, используется с большой пользой. Потому что мы видели хорошо управляемые русские заводы удивительного размера, управляемые умными менеджерами и квалифицированными механиками.

Потому что я уехал, впечатленный ощущением, если мы будем работать так же усердно и так же быстро, как мы способны работать, мы сможем существенно укрепить их оборону, прежде чем явный вес численного превосходства в технике сможет выиграть войну для нацистов.

Имея в виду эти факты и впечатления о физической силе и умениях России, другие вопросы отходят на второй план или становятся несущественными. Тот факт, что их система правления и наша система правления сильно различаются, становится лицемерной отговоркой.

Тот факт, что мы могли бы использовать часть оборудования, которое мы обязались отправить им, для производства большего количества оборудования в нашей стране, становится недальновидным аргументом против полной помощи сейчас.

Единственное, что стоит принять во внимание – одно непреодолимое стечение обстоятельств. Русские воюют доблестно и хорошо, они знают, как использовать материалы и оборудование, которые мы им обещали, и пока они воюют, война навсегда останется вдали от наших берегов.

Вот почему я говорю: доставьте им товары! Доставьте их сейчас! Доставьте их любыми средствами и при любых жертвах, которые необходимы! На мой взгляд, это здравое, долгосрочное, практическое решение, отвечающее наилучшим интересам Соединённых Штатов Америки."

Уйдёт ли Сталин?

Дневник, Нью-Йорк, 28-е октября 1941-го.

По приглашению "Датч Трит клуба" сегодня за обедом я выступил с неофициальной речью, продолжая вчерашний разговор в поддержку русских в Мэдисон Сквер Гарден. Кларенс Баддингтон Келланд председательствовал, и я дал им около двадцати минут фактов о Советской России и коммунизме.

(Примечание Мемуариста. "Датч Трит клуб" – буквально, клуб голландского угощения, то есть, где каждый сам платит за себя. Это известное объединение писателей, иллюстраторов и редакторов. Основан в Нью-Йорке в 1905-м году и имел, как ни странно, благодаря своим известным членам, серьёзное политическое влияние.

Кстати, в Мэдисоне посол выступал тоже не просто так, а перед собранием ассоциации "Русской военной помощи". Американцы очень гордятся, что эта благотворительная организация была основана всего через месяц после начала Великой Отечественной.

Впрочем, большей частью благотворительность американцев заключалась в проведении официальных обедов друг с другом и заслушивании речей дипломатов вроде Дэйвиса. Продолжаем.)

Потом были вопросы: "Может ли Россия выстоять?", "Есть ли в России свобода вероисповедания?", "Заключит ли Сталин сепаратный мир с Гитлером?"

Последний вопрос показал мне, насколько сильно люди нашей страны неверно оценивают русскую ситуацию. Настоящий вопрос, который сейчас жизненно важен, таков: "Заставим ли мы Сталина снова заключить мир с Гитлером?"

Мы, вернее европейские демократии, в августе 1939-го года насильно бросили Сталина в объятия Гитлера. Мы – то есть Англия и Америка – могли бы снова заключить Сталина в объятия Гитлера, если бы Сталин поверил, что мы готовы его подвести, использовать Советскую армию для таскания каштанов из огня и обмануть его, как это делали Чемберлен и Даладье до и после Мюнхена и вплоть до кануна Армагеддона.

Сталин-реалист. И он и русский народ знают, что это древняя четырёхсотлетняя борьба тевтонцев против славян, и они знают, какая судьба постигла их славянских братьев в Чехословакии, Югославии и Польше от рук гитлеровских нацистов. Как я сказал вчера вечером на митинге, я считаю, что "русский народ скорее умрёт как славянин, чем будет жить как раб под пятой Гитлера."

(Примечание Мемуариста. Здесь у посла игра слов вполне в духе рифмованных древнеримских поговорок. Дело в том, что на английском слова "славянин" и "раб" звучат почти одинаково. С этой точки зрения старинный букварь обретает совершенно особое звучание: Мы не рабы, рабы не мы. Продолжаем.)

Ни Сталин, ни русский народ, пылающий сейчас жертвенным духом русского патриотизма и ведущий отчаянную войну в защиту своих домов и матушки России от фашистского нашествия, не потерпят никакого умиротворения в Кремле.

Только одно возможное соображение могло бы заставить Сталина или любого другого разумного человека в этих условиях заключить мир с Гитлером. Это была бы вера в то, что дальнейшее сопротивление безнадёжно, потому что Соединённые Штаты и Великобритания либо не могли, либо не поставляли товары, чтобы позволить им вести боевые действия, и что дальнейшее сопротивление было бессмысленным.

Инстинкт самосохранения в таких условиях мог бы подсказать отчаянный способ заключения мира в надежде дожить и сразиться когда-нибудь после. Если мы хотим исключить какую-либо возможность ещё одного русско-германского договора или сепаратного русско-германского мира, то, на мой взгляд, мы должны это сделать. Мы должны до последнего "стоять у наших пушек" и доставлять товар.

(Примечание Мемуариста. Здесь "стоять у пушек" – устойчивая идиома, обозначающая крайнюю решительность, несмотря на обстоятельства. Как у солдата, продолжающего стрелять во врага, несмотря на близость наступающих. Продолжаем.)

Мы должны перестать ожидать, что другие народы будут иметь мужество нашей убежденности. Мы должны убедить Советский Союз, что практикуем то, что проповедуем в отношении права наций на самоопределение. Это означает, что во время и после войны мы даём и будем предоставлять им право самим решать, какого рода правительство они хотят для себя.

Тем самым мы можем сохранить и заслужить их доверие. Таким образом, мы можем ясно выразить нашу веру в то, что американский и русский народы могут жить как друзья в мире, посвящённом миру.