Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Он также подчеркнул, что в настоящее время, по его мнению, чем меньше будет огласки и чем меньше людей будут знать об этой ситуации до тех пор, пока вопрос не будет согласован в принципе, тем лучше. С этим я охотно согласился.

(Примечание Мемуариста. Судя по всему, конспирация Молотова и Сталина работают до сих пор. Официально Советское правительство так и не взяло на себя царские долги ни Франции, ни Британии, ни США.

Только после девяностых, уже в наше время щедрый российский бюджет принялся раздавать непонятно кем набранные сто лет назад займы. На сегодня известно, что Россия уже полностью рассчиталась с Францией и Англией. А вот про долг США нигде ни слова.

Подозреваю, что какую-то часть этих, в целом небольших, долгов Сталин американцам по-тихому выплатил. Вряд ли напрямую, чтобы не ронять престиж страны. Но зашить эту сумму в оплату намного больших поставок по ленд-лизу вполне могли.

Ленд-лиз и второй фронт трудно назвать решающими факторами нашей Победы. С другой стороны, без этих поставок нам пришлось бы туго, особенно, в начальный период Войны.

Бросить капиталистам косточку было вполне в духе Сталина. На это указывает и то, что сегодня американцы не требуют расплатиться с ними, хотя Франция и Британия получили свою долю царских долгов. Что ж, это политика. Продолжаем.)

Брюссель, 17-е января 1939-го.

Достопочтенному государственному секретарю.

Дополнительный и заключительный доклад об обсуждениях, проведенных с господами Сталиным и Молотовым перед моим отъездом из Советского Союза.

Совершенно секретно.

Сэр, цель настоящего доклада состоит в том, чтобы дополнить и завершить ранее представленные доклады и представить в единых рамках полный отчёт о конференции, проведенной с господами Сталиным и Молотовым, историю последующих событий, связанных с ней, и ход переговоров вплоть до окончания моего пребывания на посту посла Соединённых Штатов в Советском Союзе.

24-го июня 1938-го года я вернулся в Соединённые Штаты по указанию департамента и встретился с президентом, госсекретарём и заместителем госсекретаря, после чего провёл несколько совещаний с мистером Давидом Розовым, главой Амторга, Советского делового агентства в Соединённых Штатах, которому было поручено обсудить этот вопрос со мной.

В то время я представил в департамент предложение Советского правительства, утвержденное мистером Сталиным и оформленное в письменной форме мистером Молотовым 9-го июня 1938-го года, в Москве, вместе с английским переводом, предоставленным должностными лицами Советского правительства по моей просьбе. Оригиналы этих документов прилагаются к настоящему письму.

После моих бесед с президентом, государственным секретарём и заместителем государственного секретаря я был уполномочен изучить возможность внесения изменений в Советское предложение путем переговоров с мистером Розовым с целью выработки проекта, который мог бы быть рекомендован соответствующим правительствам в качестве основы для обсуждения.

В этой связи мне было поручено обратиться за советом к известному нью-йоркскому банкиру мистеру Сиднею Вайнбергу. Продолжительные дискуссии проведённые с господами Розовым и Вайнбергом рассматривали возможность внесения изменений в Советское предложение в том плане, что урегулирование будет ограничено выплатой долга Керенского без ущерба для других требований, на основе компенсирующих кредитов, которые будут предоставляться Советскому Союзу под низкие процентные ставки. Это сделало бы соглашение привлекательным как для Советского правительства, так и для правительства Соединённых Штатов.

В ходе этих обсуждений стало совершенно очевидно, что правительство Соединённых Штатов не сможет рассмотреть вопрос о введении такого соглашения до тех пор, пока Сенат Соединённых Штатов не примет аналогичное предложение, выдвинутое венгерским правительством. Поэтому было сочтено целесообразным дождаться результатов рассмотрения Сенатом венгерского предложения.

В соответствии с инструкциями я уведомил Советское правительство через мистера Розова в порядке, изложенном в моих письмах от 5-го июля, упомянутых выше. Как вопрос добросовестности в моих отношениях с должностными лицами Советского правительства на мне лежит обязанность вновь обратить внимание департамента на понимание, что всё это дело должно храниться в строжайшей тайне, без огласки, до тех пор, пока оно не будет окончательно решено.

Я был также уполномочен лично передать представителям Советского правительства информацию о том, что президент и государственный секретарь были удовлетворены этим жестом дружбы и проявлением доброй воли с их стороны для урегулирования разногласий и недоразумений по поводу урегулирования задолженности, возникших после заключения соглашения с Литвиновым.

Моё суждение о ситуации таково: нынешнее Советское правительство в июне 1938-го года искренне желало устранить недоразумения и плохие чувства, вызванные провалом переговоров о выплате долга по соглашению Литвинова. Основная трудность заключается в том, что практически Советское правительство не могло бы выплатить довоенный долг России, не будучи обязанным предоставить аналогичное благоприятное отношение двадцати семи другим различным нациям в соответствии с его общими договорными обязательствами.

Практически, это было невозможно с финансовой точки зрения. Ситуация с долгом Керенского уникальна и отличается от других обязательств, а потому даёт возможность для частичного компромисса. Трудность возникла главным образом из-за того, что эта ситуация не была откровенно и недвусмысленно заявлена и признана в самом начале, в результате чего с обеих сторон были допущены взаимные обвинения и вызваны сильные чувства.

Явный прогресс зафиксирован в том, что господа Сталин и Молотов откровенно заявили мне об этом и сказали, что желают выполнить обязательства правительства по соглашению Литвинова до предела своих практических возможностей.

Во время моего пребывания в России, интерпретируя политику добрососедства президента и следуя прямым указаниям президента и госсекретаря, я прилагал все усилия, чтобы культивировать взаимное уважение и добрую волю между двумя правительствами в максимально возможной степени в соответствии с поддержанием, твердо и настойчиво, прав Соединённых Штатов и принципов демократии.

Результат был весьма удовлетворительным, ибо нет никаких сомнений, что когда я покинул Россию, между двумя правительствами установилось лучшее взаимопонимание, чем когда-либо прежде. Представители властей Советского правительства открыто заявили, что в мире, где они окружены врагами, они полностью уверены в объективности, справедливости и честных намерениях правительства Соединённых Штатов.