Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 1

Период 1911–1914 года — стал периодом роста политической и стачечной активности рабочего класса — началось все с Ленского расстрела, который получил отклик, в том числе на парламентской трибуне. На это на все — наложился неутихающий конфликт между исполнительной и законодательной властью, страхами депутатов перед перевыборами либо изменением статуса Думы с с законодательного на законосовещательный. Информации, подтверждающей это немного — но судя по событиям августа 1914 года и некоторым обмолвкам, в частности депутата Церетели — выступления рабочих августа 1914 года (когда в Петрограде трамваи переворачивали) были не случайными, и осень 1914 года была бы политически очень интересной, если бы не война. Что задумывали меньшевики — было загадкой, но судя по всему, они задумывали вместе со значительной частью уже тогда сформированного Прогрессивного блока — штурм власти с использованием механизмов как парламентского, так и уличного давления. Цель была та же самая — ответственное перед Думой правительство, а в идеале — Конституция.

В связи с чем — у меня (автора) есть серьезные подозрения, что события февраля 1917 года — это введение в действие плана, согласованного намного ранее, еще в 1914 году.

Большевики — вели дела отдельно от меньшевиков. В 1912 году состоялись две конференции единой РСДРП — большевистская (в Праге, Ленин) и меньшевистская + эсеровская (в Вене, Троцкий). Пражскую конференцию проигнорировали все кроме большевиков, Ленин в среде русской левой эмиграции популярностью не пользовался.

В 1913 году, летом большевики провели еще одну встречу, в Поронино.

Л. Хеймсон. Меньшевизм и большевизм.

Большевистская стратегия довоенного периода была окончательно выработана на совещаниях большевистского ЦК в Поронино (Польша) летом 1913 г. Она заключалась в концепции подъема забастовочной волны с призывом к общей политической забастовке в России, которая приняла бы характер вооруженного восстания для свержения самодержавия и установления демократической республики. Исходным результатом всего этого, по мнению большевиков, должно было стать создание «твердого демократического режима», представляющего собой диктатуру пролетариата и крестьянства, что не оставляло сомнения в том, что в оценке большевиков новая русская революция должна была бы быть направлена не только против самодержавия и его сторонников среди российского дворянства, но также одновременно и против буржуазии. Отсюда радикальный характер лозунгов, которые большевистские агитаторы использовали в своих призывах к политическим забастовкам и демонстрациям рабочих: установление демократической республики, экспроприация земли помещиков, установление 8-часового рабочего дня.

Следующим шагом к политической представленности для меньшевиков — стали уже во время войны выборы в рабочую секцию ЦВПК — парламентского квази-правительства военного времени. И там — повторно состоялась сделка меньшевиков и фрондирующей московской купеческой буржуазии насчет власти.

Л. Хеймсон. Меньшевизм и большевизм.

Между тем, именно этот вопрос стал на очередь дня летом 1915 г., когда на фоне поражения царской армии в Галиции и кризиса в снабжении русской армии, были созданы по инициативе организаций предпринимателей так называемые «Военно-Промышленные Комитеты». Эти Комитеты ставили перед собой задачу наведения порядка в мобилизации ресурсов российской промышленности для обороны страны. Предполагалось, что при них будут организованы группы из представителей рабочих. Выборы этих представителей начались с Рабочей Группы Центрального Военно-Промышленного Комитета в Петрограде. Таким образом, сторонники разных течений российской социал-демократии были поставлены перед вопросом об участии в этих выборах: если да, то на каких условиях и для каких целей.

Тактика, использованная большевиками на этот раз, была по существу похожа на ту, что применили меньшевики при выборах комиссии Шидловского в 1905 г. — участие на первой стадии процесса, т. е. в выборах выборщиков для решения чисто организационных и агитационных задач, а затем на базе бойкота игнорирование самой Рабочей Группы Центрального Военно-Промышленного Комитета как очевидного инструмента войны. На основе этой платформы большевики действительно победили на первых выборах, получив большинство среди рабочих предприятий столицы. Однако позже эти выборы были аннулированы правительством, якобы из-за технических нарушений избирательного процесса. Дальнейшая их история очень долго была искажена и в советской, и в западной историографии, а состояла она в следующем: вопреки протестам большевиков, меньшевистская организация Петербурга решила участвовать в новых выборах, назначенных столичным градоначальником, с предложением войти в Рабочую Группу Центрального Военно-Промышленного Комитета, но не на базе оборонческой платформы, как это весьма долго утверждалось во многих исследованиях. Наоборот, Гвоздев и остальные меньшевистские кандидаты подчеркивали в своих агитационных выступлениях на предприятиях и на самом собрании выборщиков, что они поддерживают без оговорок Циммервальдскую формулировку о немедленном заключении всеобщего мира без аннексий и контрибуций. Они также отмечали, что собираются участвовать в Рабочей Группе для защиты интересов рабочих и широкой организации рабочего движения, используя открывающиеся легальные возможности совсем не для того, чтобы любым образом сотрудничать с представителями буржуазии для ведения империалистической войны.

Сторонники участия в Рабочих Группах также имели полное право утверждать, что политическая линия, которую они отстаивали, вполне совпадала с общей тактикой, использованной меньшевиками, начиная с Первой русской революции, а именно — использование всех легальных возможностей для мобилизации деятельности рабочих в русле массового и организованного рабочего движения.

Архивные материалы фонда Департамента полиции и Министерства юстиции подробно приводят изложение этой позиции меньшевистскими представителями на собрании выборщиков Рабочей Группы Центрального Военно-Промышленного Комитета. Они не оставляют сомнения, что позиция этих меньшевистских кандидатов действительно опиралась в этот момент на поддержку большинства тех рабочих столицы, которые участвовали во вторичных выборах Рабочей Группы. Вместе с тем, те же материалы Департамента полиции также содержат и весьма показательный пример по поводу умонастроения как выборщиков, так и их меньшевистской организации Петрограда, когда они уже вошли в Рабочие Группы Центрального Военно-Промышленного Комитета. Это отражено в отчетах агентуры Департамента полиции о дискуссии между членами Рабочей Группы — главным образом, Гвоздевым и Богдановым — и лидерами Центрального Военно-Промышленного Комитета — Коноваловым и Гучковым — во время их первой встречи после выборов Рабочей Группы. Как явствует из отчетов Охранного Отделения, Богданов и Гвоздев на этой встрече настоятельно старались убедить своих собеседников, что складывающаяся в стране политическая ситуация требует, чтобы представители российской буржуазии взяли на себя всю полноту политической власти, и обещали при этом поддержку рабочего класса в реализации данной политической цели. Лидеры Рабочей Группы возвращались к этой теме в своем разговоре с «представителями буржуазии» неоднократно. Согласно отчету Охранного Отделения, в конце этого разговора, выходя из зала заседания, Гучков как будто бы заявил Коновалову: «Какие молодцы наши рабочие». Суть этой дискуссии очень показательна в некотором отношении. Главным образом, она отражает представление участников этих переговоров, будто они являются ответственными представителями российского рабочего класса и российской буржуазии, или, во всяком случае, выразителями «классовых интересов» этих двух слоев российского общества, и могли от их имени заключить союз для свержения царского режима. Тем самым, разговор этот служит первым показателем тех умонастроений, что лежали в основе платформы блока революционных оборонцев среди социал-демократов и определенных кругов «представителей буржуазии» накануне революции и которые легли в основу создания коалиционного правительства.