Миртл Либерман - Сэкигахара: фальсификации и заблуждения

Обличительские тексты о закрепощении женщин часто основаны на одном нравоучительном трактате « Онна дайгаку », в то время как сохранились записи и художественные произведения 12 тысяч женщин эпохи Эдо, в том числе свыше 160 путевых дневников [254]. Жены самураев не сидели взаперти: посещать храмы, поклоняться духам предков и молиться за свою семью и всю страну ( тэнка ) было обязанностью женщин из воинского сословия. Дамы со служанками ездили в паломничества, катались на лодках, ходили смотреть на фейерверки, и далеко не всегда их сопровождали мужчины [297, с. 395–396]. Женщины участвовали в поэтических кружках вместе с мужчинами, и группы учениц ездили на экскурсии по знаменитым своей красотой местам и храмам [296, с. 3, 14]. Существовала должность таможенницы, проводившей досмотр женщин. Запрет на разъезды без мужчин — миф.

Женщины эпохи Эдо были юридически дееспособны, подписывали документы и представляли своих родственников-мужчин в суде, имели право выгнать примака. Открывали свой бизнес — хлопковые и шелковые мануфактуры, завещали их своим детям. Место скопления таких мануфактур в провинции Кодзукэ рядом с Эдо называлось «провинцией, где правят женщины» [295, с. 377]. Фрейлины вели документацию и переписку своей госпожи. Учительницы учили не только девочек в тэракоях и служанок в особняках, но и взрослых мужчин. Ученые конфуцианцы передавали знания своим дочерям, чтобы те устраивались на службу к женам даймё и зарабатывали себе на приданое. Чтобы поступить на службу в особняк в Эдо, служанке любого происхождения требовалось хорошо знать грамоту [152, с. 20–23, 5255].

В художественной литературе эпохи Эдо крестьянки, приехавшие в город на заработки, вызывают мужчин-самураев на судебный поединок на арене, и этих женщин все поддерживают [128, с. 41–48]. Сам факт, что этот сюжет был пропущен цензурой, говорит о том, что за женщинами признавалось право на кровную месть.

Конфуцианцы в эпоху Эдо активно осуждали жен даймё и сёгунов, и вздед за ними публицисты эпохи Мэйдзи объявляли, что настала пора уничтожить многовековое правление женщин [283]. Мэйдзийский гражданский кодекс, действовавший в 1898–1945 гг., был основан на конфуцианских идеях и поражал женщин в правах: теперь муж распоряжался имуществом жены, ей требовалось получать разрешение мужа на заключение любой сделки, получение подарков, наследства. Закон о первородстве запрещал женщинам становиться главами семей [262]. Историки объявили, что в семье самураев ( иэ ) главенствовал pater familias, который командовал младшими братьями, женой и детьми. У кугэ, ремесленников, крестьян и купцов не было pater familias’a. Теперь же все японцы должны были стать самураями — служить в призывной армии, создавать семью- иэ с наследником — старшим сыном. Иэ — мэйдзийское новшество: у крестьян, составлявших 85 % населения, в разных частях Японии по обычаям наследовал младший сын или старшая дочь, или выбирали самого эффективного, или же наследство делили поровну [2] Подробнее см. Michio Suenan, "First Child Inheritance in Japan" (1972), Chizuko Ueno "The Position of Japanese Women Reconsidered" (1987), Akira Hayami "The Myth of Primogeniture and Impartible Inheritance in Tokugawa Japan" (1983). . Женщины наследовали родительский дом, становились главами семей — в таком случае муж ( нюфу , примак) поселялся на территории жены.

Токугава Иэясу считается сторонником первородства: якобы он написал своей невестке Го письмо с объяснением, что необходимо делать старшего сына наследником, а младших — вассалами ради стабильности молодого государства. Японские историки считают это письмо весьма сомнительным, потому что оно не сохранилось: текст есть только в летописи.

Миф:

Токугава Иэясу, руководствуясь конфуцианской идеологией, создал жесткое сословное деление — самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы. По словам историка Р. Боуринга, «самураи были обречены на унылое паразитическое существование» [120, с. 157].

Факт:

Четыре сословия — это построение из нравоучительных трактатов. Указы правителей, в которых самураям запрещается работать, не действовали. Историк К. Вапорис приводит пример самурая из Хатинохэ на севере Хонсю, у которого был свой земельный надел, где он работал сам, а также нанимал крестьян-арендаторов обрабатывать другой его участок. Он служил торговым представителем — доставлял товары из удела своего господина и продавал купцам в Эдо [291]. Купец с Сикоку становится самураем, «мэром» призамкового города, и по-прежнему управляет своим бизнесом [292, с. 208–209]. Самураи работали, были ремесленниками и крестьянами. В Японии этот факт признается на высшем уровне: например, статистику работающих самураев приводил высокопоставленный государственный чиновник, экономист Сакайя Таити [264] в своей книге « Саннин но нидаймэ-дзё ( Мори Тэрумото, Уэсуги Кагэкацу, Укита Хидэиэ )». По романам этого автора канал NHK снял две тайга-дорамы — «Портрет Тогэ» о 47 ронинах и «Хидэёси».

Историк В. Боот поясняет: сёгунат не интересовался конфуцианством. Только при таких руководителях, как Токугава Цунаёси (1646–1709) и Мацудайра Саданобу (1759–1829), сёгунат предпринял беспрецедентные и никогда более не повторявшиеся шаги по организации изучения конфуцианства [119, с. 8].

Конфуцианские трактаты создавались не по заказу правительства, а по инициативе авторов. Те получали образование в частных школах, где учебными пособиями служила конфуцианская литература, поэтому авторы применяли конфуцианские идеи в своих рассуждениях. Низкоранговые самураи посвящали правителям восхваления с целью польстить [286, с. 111].

По словам историка К. Тотмана, летописец Хаяси Гахо в работе « Нихон одай итиран » (1652) писал, что Токугава Иэясу получил конфуцианский небесный мандат на Сэкигахаре, победив там «злодеев и бандитов» [179, с. 170]. Цитирую текст « Нихон одай итиран »:

«В первом году Бунроку тайко вел войну в Корее, и слава о нашей нации распространилась в Китае. В 18-й день восьмого месяца третьего года Кэйтё тайко умер в своем замке Фусими в возрасте 63 лет.

В девятом месяце пятого года (1600) Иэясу вел войну с повстанцами; он победил их, и с тех пор Япония наслаждается миром: слава Иэясу разнеслась по всей империи. Слава ему и его потомкам: их правление будет длиться так долго, пока существует небо и земля» [55, с. 405–406].

Чтобы внушить подданным новую идеологию, требуются проповедь, образование и публицистика. Посмотрим, как обстояли дела в токугавской Японии:

Проповедь:

Государство обеспечило посещаемость буддийских храмов. Именно буддийские монахи стали государственными чиновниками: сёгун выдавал храмам земельные наделы, а населению вменили в обязанность регистрироваться в этих храмах, посещать буддийские религиозные праздники и приглашать духовенство для похоронных обрядов. При этом Токугава Иэясу потребовал, чтобы буддийские монахи были грамотными, а неграмотных изгоняли из храмов.