Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги [калибрятина]

Первой акцией итальянских «Красных бригад» стал простой поджог автомобиля — во время студенческих беспорядков в Париже в мае 1968 года такое происходило сотни раз. В США широкомасштабное насилие было направлено в основном против собственности 14. Согласно одному подсчету, с января 1969-го по апрель 1970 года было совершено 2800 нападений, в основном взрывов и поджогов. Многие из этих актов осуществлялись небольшими группами, зачастую действовавшими в пределах одного университетского кампуса 15. Наиболее громкое покушение на частную собственность в США произошло в феврале 1970 года, когда студенты Калифорнийского университета в Санта-Барбаре сожгли местное отделение Bank of America. Эта акция помогла радикализировать кампус, и, судя по всему, некоторые из тех, кто был с ней связан, какое-то время тешили себя еще более радикальными идеями. Дэвид Кэрролл, купивший тогда винтовку M1, позднее вспоминал: «Многие мои фантазии того времени были откровенно самоубийственными — например, попытаться ликвидировать нескольких политиков и, прежде чем погибнуть самому, застрелить как можно больше людей» Кэрролл, однако, сдержал свой гнев и со временем стал священником-методистом. Уоррен Ньюхаузер, напротив, успел пострелять, после чего ушел в подполье и жил под вымышленным именем, пока его спустя почти двадцать лет не выследили какие-то упорные исследователи. Он, однако, так и не вступил ни в одну революционную группировку 16.

В самом начале даже нападения на людей были относительно сдержанными. Во время первой такой атаки, проведенной в 1972 году «Красными бригадами», был взят в заложники заводской бригадир; его подвергли недолгому ритуальному унижению и отпустили, не причинив физического вреда. Это не сильно отличалось от принудительного ограничения свободы, которому во время французских и итальянских забастовок 1968–1969 годов подвергались управленцы и руководители предприятий. Боевая группа маоистской «Пролетарской левой» однажды похитила менеджера Renault. Это событие заставило нервничать все вовлеченные в него стороны — включая и самих похитителей, осознавших, насколько близко они подошли к совершению убийства, — но через два дня группа отпустила заложника, не выдвинув никаких требований. «Красные бригады» в Италии и «Фракция Красной Армии» в Германии со временем перешли от похищений к убийствам и в том числе — к устранению заложников: в 1978 году от их рук погиб итальянский политик, христианский демократ Альдо Моро, в 1977 году — президент Федерации немецких промышленников Ханнс Мартин Шлейер.

Подобные убийства вызывали в радикальной среде большее беспокойство, чем уличные перестрелки или даже взрывы бомб. Сам ритуальный характер казни — скованной ужасом жертве завязывали глаза и ставили ее на колени — заставлял вспомнить о тех репрессивных институциях, которым партизанские группы, по их словам, противостояли. Кон-Бендит, интервьюируя бразильского партизана, участвовавшего в похищении американского посла, с ужасом и восхищением спрашивал его: «Вы действительно были готовы, завязав ему глаза, пристрелить его?» 17. Некоторые группы, изображая себя в качестве альтернативного государства, начинали пользоваться полицейской лексикой — они говорили об аресте, суде, досрочном освобождении 18. Насилие в отношении людей иногда противопоставляло партизанские группировки некоторым сегментам рабочего класса. Это проявлялось, в частности, в Италии, где полицейские зачастую были уроженцами того же самого нищего Юга, откуда происходили наименее привилегированные заводские рабочие. Убийство пятерых телохранителей Альдо Моро и совершенное через год уничтожение профсоюзного лидера-коммуниста вызвали в этой стране большое возмущение.

Некоторые группировки, прежде всего американская партия «Черная пантера», подчеркивали, что практикуемое ими насилие носит оборонительный характер. Карл Дэвидсон, белый студенческий лидер, изначально считавший себя сторонником ненасильственных методов, на Юге столкнулся с чернокожими, которые, восхищаясь пацифизмом Мартина Лютера Кинга и считая его «божьим человеком», обязательно брали на демонстрации оружие — чтобы, в случае необходимости, отбить нападение белых расистов. Они были уверены, что Кинг знает об этом и с пониманием относится к такому поведению 19.

Кое-кто рассуждал о символическом или даже «ироничном» насилии. Бенни Леви из «Пролетарской левой» не без лицемерия писал: «Наше насилие было символическим — мы не стремились уничтожить врага физически, а от смертных приговоров отказались из принципиальных соображений» 20. В 1967 году немецкие радикалы разработали план нападения на американского вице-президента, который посещал Германию с визитом — в качестве оружия предполагалось использовать торт с заварным кремом. В 1970 году французский троцкист Даниэль Бенсаид обосновал подобное насилие теоретически. По его мнению, оно одновременно демонстрировало способность активистов причинить реальный вред и их готовность воздерживаться от этого 21. Некоторые городские партизаны выказывали предельную серьезность и ощущение собственной значимости, но иногда насилие сопровождалось намеренной самоиронией. Одно немецкое движение опубликовало комиксы в американском стиле, в которых высмеивались его собственные попытки закладывать бомбы. Так, на одной из картинок бородатый «фрик», собирающийся совершить нападение на банк, пребывает в замешательстве, потому что никогда не переступал порог банка — он спрашивает, нельзя ли ему вместо этого атаковать кондитерскую.

Культура насилия

Насилие вписывалось в рамки более широкой культуры, которая нередко прославляла восстание как таковое — даже если оно не было политическим. В конце 1960-х нарушитель закона был романтической фигурой. Отчасти это было связано с тем, что Голливуд наконец отказался от ортодоксии 1950-х, согласно которой преступники не должны были изображаться в качестве положительных героев. «Хладнокровный Люк» ( Cool Hand Luke , 1967), «Бонни и Клайд» ( Bonnie and Clyde, 1967), «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» ( Butch Cassidy and the Sundance Kid , 1969), «Побег» ( The Getaway , 1972) — все эти фильмы представляли преступников в романтическом свете. Последняя из этих картин нарушила конвенцию, согласно которой правонарушители должны всегда получать по заслугам, однако первые три фильма, под занавес которых непреклонные герои погибали под градом пуль, вероятно, привлекали молодых радикалов гораздо больше. Валерио Моруччи, осужденный член «Красных бригад», раскаявшийся в своих преступлениях, рассказывал Даниэлю Кон-Бендиту, что его приобщение к политическому насилию состоялось благодаря кино — «в особенности при просмотре американских фильмов, где люди не умирают по-настоящему» 22. Британская «Злая бригада» подписывала некоторые свои заявления именами «Бутч Кэссиди» и «Санденс Кид». А любимым фильмом Андреаса Баадера был спагетти-вестерн Серджо Леоне «Однажды на Диком Западе» ( Once Upon a Time in the West , 1968) 23.