Элетер Дзелепи - Секрет Черчилля

В декларации четырех главнокомандующих подчеркивался политический характер немецкой капитуляции: «Германские вооруженные силы… потерпели полное поражение и безоговорочно капитулировали, и Германия, которая несет ответственность за войну, не способна больше противостоять воле держав-победительниц». В рамках этого решения четыре главнокомандующих опубликовали в тот же день еще одну декларацию, касавшуюся механизма осуществления контроля над Германией.

Таким образом, политическая интрига, затеянная вокруг немецкой капитуляции, в конце концов ни к чему не привела. То, чего хотели избежать посредством документа, подписанного в Реймсе — применения текста соглашения о капитуляции, выработанного Европейской консультативной комиссией в Лондоне, — тем не менее свершилось, поскольку декларация 5 июня 1945 года почти целиком воспроизводила лондонский текст,

Одни немцы впоследствии попытались использовать обстоятельства, при которых произошла их капитуляция. Они считали действительным лишь текст, подписанный в Реймсе, оспаривая юридическую законность декларации 5 июня 1945 года, поскольку последняя не была подписана немецкими представителями. Это обстоятельство, по их мнению, освобождало немецкий народ от всяких обязательств [84] См.: Wilhelm G. Grewa. Deutsche Aussenpolitik der Nachkriegszeit. .

Но военные, подписавшие документ в Реймсе, получили свои полномочия от главы германского государства адмирала Дёница. Кроме того, решения четырех союзных главнокомандующих, о которых было объявлено в декларации от 5 июня 1945 года, были приняты в силу статьи 4 документа о капитуляции, подписанного в Реймсе. Впрочем, союзники действовали по праву победителей, освобождавшему их от обязанности спрашивать о чувствах побежденных, прежде чем принимать решения.

В день капитуляции Германии Черчилль послал Сталину по этому случаю телеграмму необычного содержания. Желая придать этому посланию больше торжественности и теплоты, а также, без сомнения, чтобы сильнее растрогать «дядю Джо», он просил (как он сам об этом пишет) «передать» это послание свою жену, которая в это время находилась в Москве. Послание было адресовано «маршалу Сталину», «Красной Армии и русскому народу». В нем говорилось от имени британского народа:

«Я шлю Вам сердечные приветствия по случаю блестящей победы, которую Вы одержали, изгнав захватчиков с Вашей земли и разгромив нацистскую тиранию». Далее высказывалось следующее убеждение: «Я твердо верю, что от дружбы и взаимопонимания между британским и русским народами зависит будущее человечества».

И непосредственно после этого говорилось: «Здесь, в нашем островном отечестве, мы сегодня очень часто думаем о Вас, и мы шлем Вам из глубины наших сердец пожелания счастья и благополучия. Мы хотим, чтобы после всех жертв и страданий в той мрачной долине, через которую мы вместе прошли, мы теперь, связанные верной дружбой и взаимными симпатиями, могли бы идти дальше под сияющим солнцем победоносного мира».

Легко вообразить, какое усилие пришлось сделать Черчиллю над собой, чтобы с такой силой лирики изложить на бумаге эти сентиментальные излияния. Сталин не остался равнодушным. В своем ответе, приветствуя главу британского правительства, «доблестные британские вооруженные силы и весь британский народ» и «сердечно» поздравляя Черчилля с великой победой, одержанной над «общим врагом — германским империализмом», он далее писал:

«Эта историческая победа завершила совместную борьбу советских, британских и американских армий за освобождение Европы».

В заключение говорилось:

«Я выражаю уверенность в дальнейшем успешном и счастливом развитии в послевоенный период дружественных отношений, сложившихся между нашими странами в период войны».

Между тем в этот момент Черчилль думал о новой войне, которая должна последовать за только что окончившейся. У этой войны не будет ничего общего с предыдущей. Вчерашние союзники и противники не останутся в прежних лагерях.

Капитуляция Германии в том виде, в каком она имела место, не соответствовала его желаниям. Он рассчитывал на капитуляцию, которая разделила бы войну на две части: сражения на западном фронте должны были прекратиться, в то время как на восточном фронте борьба продолжалась бы. Даже подмененная капитуляция была для него личным поражением. Она расстроила его планы. Если бы все развивалось, как он хотел, то после сепаратной капитуляции на западе возникла бы идеальная ситуация: на востоке продолжалась бы война между немцами и русскими, таившая в себе большие перспективы для ближайшего и более отдаленного будущего.

Напротив, общее прекращение военных действий как на востоке, так и на западе создало в корне иную ситуацию. Исчезновение бесчисленных армий вермахта полностью изменяло соотношение сил в лагере союзников, то есть между англо-американцами и русскими. В течение всего последнего периода войны немцы, как мы видели, почти не сражались против первых, в то время как на востоке продолжались ожесточенные бои; это усиливало позицию западных держав, и они надеялись извлечь выгоды из такого положения.

В создавшихся условиях задача, стоявшая перед Черчиллем, состояла в том, чтобы исправить положение вещей, целиком благоприятное для русских. Поскольку продолжить войну на востоке не удалось, он рассчитывал на восстановление в какой-то степени вермахта, потерпевшего поражение, в качестве фактора, благоприятного для западных держав.

Эти мысли не давали Черчиллю покоя в конце войны. Уже незадолго до капитуляции Германии он рассматривал вопрос о перевооружении некоторых соединений вермахта, которые сдались британским войскам. Впоследствии он даже хвастал, что был «первым человеком, обладавшим какой-то известностью», который понял, что англичане должны «иметь немцев на своей стороне против агрессии коммунистической России».

Накануне капитуляции он послал Монтгомери телеграмму, требуя от него «бережно собирать немецкое оружие… чтобы оно могло послужить солдатам», с которыми войска западных держав, возможно, были бы «вынуждены действовать совместно, если бы наступление продолжилось». (Черчилль сам высказал все эти откровения в предвыборной речи, произнесенной им 23 ноября 1954 года в Вудфорде. Эти слова были перепечатаны всей британской прессой.)

Впоследствии Черчилль попытался отречься от этого. Его слова были, как утверждал он, приведены неточно. Но в этой же речи Черчилль подчеркивал, что он все предвидел и что, если бы в свое время его послушали, западные державы выиграли бы мир, так же как они выиграли войну.