Элетер Дзелепи - Секрет Черчилля

В своем кратком обращении, переданном по Нью-Йоркскому радио 14 октября 1947 года, он вновь повторил, что Россия не хочет войны и что ее «агрессивная политика» проистекает не столько из ее воинственных намерений, сколько из внутренней пропаганды. Но в то же время он объявил американцам, что, «если возникнет другая проблема», Англия со своей империей «встанет рядом с Соединенными Штатами, исполненная той же солидарности и тех же братских чувств», как и во время войны против Германии и Японии.

Это было совершенно беспредметное заявление, поскольку, по признанию самого Черчилля, Советский Союз и не помышлял о войне. Но этот жест должен был побудить Соединенные Штаты к ответному заявлению, необходимому не потому, что Англии угрожала опасность «советской агрессии», а чтобы подчеркнуть «солидарность и братские чувства» двух англосаксонских стран.

Следует, однако, заметить, что поворот в американской политике проявился не только в факте принятия «доктрины Трумэна». Американская «новая политика» явилась завершением длительной и постепенной эволюции, происходившей с конца мировой войны, и Черчилль и Англия лишь отчасти были ответственны за подобный ее ход. Соединенные Штаты уже встали на путь, ведущий к «новой политике», и произошло это в сложный и решающий момент, определивший их послевоенную политику, тогда, когда определились их отношения с Советским Союзом, вчерашним союзником Соединенных Штатов, по вопросу о Германии, их вчерашнем общем враге.

Соглашения, заключенные «великими союзниками» во время войны по вопросу о Германии, казалось, все урегулировали, так что союз, который привел их к победе, должен был соблюдаться и впоследствии в их отношениях с Германией. Однако эти соглашения были обречены остаться мертвой буквой, и единство «великих союзников» в послевоенный период было только иллюзией.

Между западными державами и Советским Союзом возникли расхождения по вопросу о том, как поступить с Германией после войны, еще до того, как они разгромили ее. Ни Англия, ни Советский Союз не сыграли в этом деле особой роли. Фактически сами Соединенные Штаты взяли на себя инициативу «холодной войны» в Германии.

Когда война еще продолжалась, темные силы, которые позднее выступали за «доктрину Трумэна», уже принялись за дело, чтобы добиться осуществления своих собственных целей в Германии, за спиной президента Рузвельта. Речь шла о разделе Германии путем создания сепаратного западногерманского государства, которое включало бы в себя три западные оккупационные зоны и вошло бы в состав блока западных держав, противостоящего Советскому Союзу.

Создание сепаратного западногерманского государства избавило бы западные державы от бремени обязательств, взятых на себя «великими союзниками» по соглашениям, касавшимся Германии. Это государство могло бы по своему усмотрению определять свою собственную политику, а также вновь вооружиться. Напротив, Советский Союз стоял за единство Германии, из чего исходили все соглашения по Германии; в этом случае он смог бы осуществлять контроль за соблюдением упомянутых соглашений на всей территории Германии.

От планов, выработанных при Рузвельте и рассчитанных на то, чтобы помешать немцам начать все сначала, отказались с того момента, как американское военное командование взяло в свои руки управление американской оккупационной зоной, поскольку военные при поддержке Пентагона и тех лиц из администрации, которые разделяли их точку зрения, полностью избавились от контроля со стороны Белого дома и государственного департамента.

Генерал Люшьес Клей, игравший первую роль в этой операции в качестве командующего оккупационными войсками в Германии до образования западногерманского государства, выражает в своей книге «Решение в Германии» («Decision in Germany») удовлетворение таким положением вещей.

«Одним из главных направлений политической деятельности в послевоенной Европе, — утверждает он, — было создание правительства в Западной Германии».

Эта политика проводилась в жизнь столь последовательно и систематически, что к моменту появления «доктрины Трумэна» разрыв между Соединенными Штатами (а также другими западными державами) и Советским Союзом уже совершился.

Создание сепаратного западногерманского государства было задумано как средство установления равновесия сил в Европе. Генерал Клей в первых же строках введения к своей книге подчеркивает, что для Соединенных Штатов «самодовлеющая Германия», то есть сепаратное западногерманское государство, свободное от обязательств по Потсдамскому соглашению, «была непременным условием для восстановления европейского равновесия». Так как «без установления равновесия в Европе», включая и Западную Германию, прочный мир был бы невозможен.

Еще один американский деятель, также игравший первостепенную роль во всем этом деле в качестве первого верховного комиссара Соединенных Штатов в Германии, Макклой, пишет в том же духе (в своей книге «The Challenge to American Foreign Policy» — «Вызов американской внешней политике»), что существовало «опасное для мира нарушение равновесия» (вследствие того, что Германия после поражения перестала быть великой державой). Поэтому для Соединенных Штатов было важно найти средства для «восстановления равновесия хотя бы в какой-то степени». Политическое и экономическое восстановление Германии, а также ее новое вооружение были одним из этих средств.

Вот как, с другой стороны, Джон Фостер Даллес характеризует в своей книге «Война или мир» («War or Peace») роль, которую западногерманское государство было призвано играть в американской политике в Европе. Это государство могло, по его мнению, «сделаться могучим козырем в руках западных держав». Так как путем вовлечения Западной Германии в сферу влияния Запада можно было приобрести «стратегически выдвинутую вперед позицию в Центральной Европе, которая подрывала бы военные и политические позиции советского коммунизма в Польше, Чехословакии, Венгрии и в других сопредельных странах [124] Следует отметить, что три книги: Клея, Макклоя и Даллеса вышли соответственно в 1949, 1953 и 1950 годах. » .

Следовательно, Соединенные Штаты еще не выступили со своей «новой политикой», когда они выиграли свое первое большое сражение в «холодной войне» в Германии. Можно даже сказать, что это «сражение» подготовило почву для «доктрины Трумэна». Раздел Германии на две части означал также решительный разрыв между Востоком и Западом.

Таким образом, «доктрина Трумэна» появилась тогда, когда западные державы под руководством Соединенных Штатов готовились начать враждебные действия против русских в Германии. В Москве не могли игнорировать того обстоятельства, что восстановленная подобным образом Германия неизбежно, рано или поздно, в третий раз ввяжется в авантюру. Теперь ей надо было отомстить за два поражения и взять двойной реванш. Эта абсолютная уверенность определяла политику Кремля. Война снова была бы спровоцирована немцами, только ситуация была бы еще более серьезной, поскольку они стояли бы во главе коалиции западных держав.