Элетер Дзелепи - Секрет Черчилля

[Западная] Германия, став союзницей Запада, не упустила бы такого случая, зная, что в силу союзных соглашений она автоматически потянет за собой и западные державы. Ей было бы тем легче затеять эту опасную игру, что для англо-американцев «нарушение европейского равновесия» было совсем не пустыми словами: равновесие, установившееся в результате победы союзников, рассматривалось ими как слишком благоприятное для русских.

Вечная проблема безопасности, неотступно преследовавшая Сталина, снова всплыла во всей остроте. В цепи коммунистических стран, прикрывавших западную границу Советского Союза, был один разрыв — Чехословакия. Эта страна тогда не была коммунистической. Она вышла из войны, сохранив свой прежний строй. Но в перспективе создания «новой Германии» географическое и стратегическое положение Чехословакии приобретало фундаментальное значение для безопасности Советов. Если бы Германия вновь принялась за старое, она должна была бы захватить Чехословакию. Именно подобным образом действовал Гитлер: он, безусловно, никогда не развязал бы войны, не поработив прежде эту страну. В Мюнхене знали, что он задумал войну против СССР.

События в Праге 22 февраля 1948 года нанесли «доктрине Трумэна» сильнейший удар. Чехословакия стала коммунистической. Чтобы выполнить обещания, которые давались в доктрине, следовало немедленно переходить к действиям.

Таким образом произошло что-то необычайное и неожиданное. «Доктрина Трумэна» не сработала. Американцы воздержались. Или они испугались принять вызов? По-видимому, скорее, возобладали другие политические соображения. Вашингтон соглашался с тем, что Чехословакия, так же как и Польша и другие восточно-европейские страны, соседствующие с СССР, относилась к советской «зоне безопасности». В Белом доме и в государственном департаменте, казалось, спохватились и вели себя так, словно «доктрина Трумэна» в действительности не была их детищем.

Создается даже впечатление, что в Вашингтоне поспешили «воспользоваться» представившимся «случаем», чтобы выйти из тупика, о котором говорил Бирнс, — тупика, в который так неудачно попали. Все происходило так, словно там не слишком трагически восприняли драматический провал лишь недавно декларированной «доктрины Трумэна». Мир стал свидетелем того, как Вашингтон протянул руку Москве с поразительной, сбивающей с толку непринужденностью спустя всего лишь месяц после того, как появилось послание президента конгрессу, которое должно было ознаменовать «поворот» Соединенных Штатов к «новой политике».

События в Праге произошли 22 февраля 1948 года. В апреле Сталин принял посла Соединенных Штатов генерала Беделла Смита. Человек, подписавший капитуляцию Германии, вернулся из поездки в Вашингтон; он привез «сердечное личное письмо» президента Трумэна маршалу с приглашением «прибыть с визитом в Соединенные Штаты в качестве гостя американского народа». Сверх этого новый посол Соединенных Штатов имел поручение представить Сталину доклад, «тщательно изученный президентом Трумэном, государственным секретарем и наиболее квалифицированными экспертами государственного департамента по Советскому Союзу». Итак, в Вашингтоне придавали большое значение этому демаршу.

По словам Беделла Смита, этот демарш был вызван «желанием» американского правительства «установить более тесные отношения с советским правительством», «желание» это было дважды торжественно подтверждено в начале и в конце доклада посла. Американское правительство рассматривало эти отношения «как существенно важные для мира во всем мире», и президент Трумэн «приказал» своему новому послу в Москве способствовать этому.

4 мая 1948 года посол посетил с визитом Молотова, чтобы представить ему конкретные предложения. «Политика Соединенных Штатов, — сказал Беделл Смит в качестве вступления, — разработана таким образом, что она никак не может оказать неблагоприятного влияния на интересы Советского Союза, если Советский Союз стремится жить в мире со своими соседями и воздерживаться от попыток оказывать излишнее прямое или косвенное влияние на их дела».

После этой декларации принципов посол Соединенных Штатов попытался оправдать антисоветскую политику своего правительства, явно имея в виду при этом «доктрину Трумэна». Эта политика, сказал он, является только следствием советской политики. Поэтому американская политика может быть сразу изменена, если изменится сама советская политика. При всех обстоятельствах американское правительство сожалеет о напряженности, возникшей в американо-советских отношениях. «Нынешнее состояние американо-советских отношений, — добавил посол, — является источником серьезного разочарования для американского народа и для правительства Соединенных Штатов». Он упрекал русских в том, что они заставили Америку занять твердую позицию.

Затем американский посол, намекая на «доктрину Трумэна», вновь принялся оправдывать позицию Соединенных Штатов. По его словам, Советский Союз и мировой коммунизм вызвали напряженность в американо-советских отношениях. Тем не менее Соединенные Штаты пока еще «никоим образом не отказались от надежды на такой поворот в событиях», который дал бы «возможность найти путь к установлению хороших и разумных отношений» между обеими странами. Что касается Соединенных Штатов, то «дверь всегда остается открытой для исчерпывающего обсуждения и урегулирования» американо-советских разногласий.

Изложив со всей откровенностью эти предварительные «объяснения», посол Соединенных Штатов перешел к существу дела и предложил начать переговоры. «Мое правительство, — заявил он, — искренне надеется, что члены Советского Правительства не проявят пренебрежения в отношении позиции правительства Соединенных Штатов, как она здесь изложена». Со своей стороны американское правительство было готово идти на «разговор». Если это случится, заключил посол, то «они [члены советского правительства] не встретят с нашей стороны отсутствия готовности и желания внести свой вклад в дело такой стабилизации условий в мире, которая будет полностью совместима с безопасностью советского народа».

Важное значение демарша и предложений, сделанных послом Соединенных Штатов, действительно не могло оставить равнодушным советское правительство. От «доктрины Трумэна» отклонились довольно сильно, почти отбросив ее. Поскольку Вашингтон о ней больше не думал, то у Москвы не было никаких причин помнить о ней. Поэтому Сталин принял руку, протянутую Трумэном.

В самой Америке жест, сделанный президентом, был встречен с удовлетворением. Американская пресса особенно подчеркивала тот факт, что русские приняли «предложения американцев, имеющие целью урегулирование разногласий» («Нью-Йорк Таймс»), и что «ответ Москвы на откровенное американское предложение, направленное на установление хороших и разумных отношений с Россией», «неожиданным образом укрепил надежду на то, что обе великие державы, возможно, уладят свои споры» (агентство Ассошиэйтед Пресс). А «Крисчен сайенс монитор» 11 мая 1948 года отмечала: «Совершенно очевидно, что весь мир желает переговоров между двумя различными режимами, между Советским Союзом и Соединенными Штатами».