Александр Сидоров - По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни!

Дело в том, что именно в начале 1930-х имя «Татьяна» приобретает в польском танго особую популярность. Так, в 1933 году выходят две пластинки с записями танго «То плачет сердце» и «Татьяна». На этикетках обеих пластинок — любопытные пометки. На песне «Татьяна» — «Танго посв. “Мисс России”», на песне о плачущем сердце — «Танго посв. “Мисс Европе”». Оба посвящения предназначены 18-летней русской девушке Татьяне Масловой.

История чрезвычайно любопытная. Действительно, 27 января 1929 года впервые прошёл конкурс под названием «Мисс Россия» — однако не в СССР, а во Франции. Учредителем выступил парижский журнал «Иллюстрированная Россия». В соревновании могли участвовать русские девушки из любых европейских стран. А титул «Мисс Россия» завоевала Татьяна Маслова (прибывшая в Париж за день до начала конкурса). Причём ещё через месяц в Мадриде Татьяна становится «Мисс Европа», обойдя в последнем туре фавориток из Испании и Франции!

В Париж Татьяна прибыла из Вильно — центра польского воеводства, где она жила и окончила русскую гимназию. Она была дочерью Александра Маслова — царского морского офицера, который сначала служил на подводной лодке «Морж», а затем стал командиром подлодки «Тюлень». По сведениям виленского поэта Александра Дугорина (именно он способствовал продвижению Татьяны на конкурс), Маслов в 1918 году был расстрелян большевиками.

Оба танго, посвящённые «Мисс России» и «Мисс Европе», написали композитор Александр Яшчиньский и поэт Антоний Якштас из Вильно, земляки юной красавицы. «Татьяна» изначально положена на русские стихи, затем Антоний Якштас сделал польский перевод.

К чему я веду? Да к тому, что такое событие, как победа Татьяны Масловой сразу в двух конкурсах красоты за один год, вполне способно было подвигнуть и других авторов на создание танго, посвящённого русской красавице из Польши. В этом контексте, согласитесь, воспоминание Михаила Левина о танго «Татьяна и очи, полные огня» воспринимается уже несколько иначе. Увы, смущает одно: если танго было столь популярным, что арестанты-сочинители взяли его за образец, — почему о нём не сохранилось никаких сведений?

В принципе, примеры подобного рода мне встречались. Долгое время ничего не было известно о так называемом «Сталинградском танго» времён Великой Отечественной — «Когда мы покидали свой родимый край и молча отступали на восток…». А между тем во время войны оно было широко известно, и лагерники на его мотив создали песню «На Колыме, где тундра и тайга кругом». Популярностью пользовалась и песня на слова Александра Хазина «Ты, наверно, спишь, моя Ирина», послужившая основой для блатной «Бывший урка, Родины солдат». Затем хазинскую песню напрочь забыли, и мне пришлось откапывать её среди мемуарной литературы.

В случае с «Таганкой»/«Централкой» поиски пока ничего не дали. Значит, будем продолжать.

Генетическое родство именно с польским танго, с его цыганской ветвью наблюдается только у «Цыганки с картами». Сохранив театральный надрыв, лёгкое позёрство, некое любование своей картинной обречённостью — чувства, так близкие блатной душе, — неведомые авторы нынешней «Таганки» сумели передать атмосферу оригинального жанра, которому подражали и на который равнялись. Ну в самом деле, о каком таком загубленном таланте может идти речь в блатной среде? О таланте «ширмача», «гоп-стопника», «домушника»? Собственно, и в устах мифического польского офицера-сочинителя скорбь о «юности и таланте» совершенно неуместна. Понятно, что строки — явно из другой оперы. Вот в стилистике польского танго надрывные сожаления о погубленной юности и таланте вполне естественны, тем более если виновница — женщина-«вамп» или вольная цыганка.

Впрочем, потерянная юность — вполне в духе блатаря-уркагана. «Дайте в юность обратный билет» — набивает он на правом плече, а на левом завершает: «Я уже заплатил за дорогу!» Или вечная присказка: «Наши юные года пропадают смолода…» Что касается цыганщины, уголовный мир ею буквально пропитан. Цыганская составляющая в нём всегда была значительной. Блатной жаргон полон заимствований из цыганского — «мора», «мандро», «минжеваться» и т. д. Да и чечёточка, «цыганочка» — она ведь тоже от «сынов степей»!

В эту эстетику тоски о потерянной «шикарной» жизни при любых раскладах вписывается и упоминание о «ночах, полных огня». Многие исполнители (в том числе уголовные) не раз указывали на явную несуразность этой строки: «Ночи, полные огня — это веселье, загул, кураж, страсть! — говорили они. — При чём тут тюремная хата?! Стопудово сначала пели — “Где ночи, полные огня”? В смысле — тосковали по прежней радостной жизни, которую потеряли. А потом уже гопота дворовая всё с ног на голову поставила, и вышла галиматья…»

Но были и те, кто возражал против подобных предположений. Дело в том, что издавна в отечественных тюрьмах существует такое неписаное правило — «В тюрьме отбоя нет». То есть формально он существует, однако в камере никогда не гасят электричество. Лампочка-«фикус» (защищённая специальным проволочным каркасом) горит круглосуточно. Вот вам и «ночи, полные огня»…

Забавное толкование я встретил на одном из форумов Рунета. Оно принадлежит некоему Андрею Берлину, который «с учёным видом знатока» поясняет свою версию возникновения песни «Таганка»:

«Написана в конце 40-х или самом начале 50-х пареньком, который реально там сидел… Из текста самой песни: “те ночи полные огня” — ясно, что песня написана после войны, когда в тюрьмах России перестали выключать электрический свет на ночь. До войны и тем более во время войны свет на ночь выключали. Есть легенда, что песню написал один из бывших власовцев (генерал Власов был казнён в этой тюрьме, она тогда ещё не была пересыльной, а стала таковой только в самом конце 40-х в связи с перегрузкой тюрем), но сидевшие там в то время рассказывали мне, что это неправда, этот паренек (его вроде звали Фёдор), был обычным бытовым уголовником, сидел за кражу».

Есть и другие остроумные версии. Так, таганский краевед Владимир Румянцев так поясняет смысл «ночей, полных огня»: «Это потому, что прожектора на вышках горели всё время, зимой особенно. Я ходил в школу по Малым Каменщикам, и это было довольно неприятное зрелище».

Что же, попытаемся рассмотреть представленные аргументы. Прежде всего, утверждение о том, что в советских тюрьмах перестали выключать свет только после войны, совершенно не соответствует действительности. До войны было то же самое. Подобную меру объясняют требованиями безопасности: это облегчает контроль за арестантами и подследственными, позволяет пресекать попытки самоубийств или расправы одних сидельцев над другими. Не могу сказать, как обстояло дело в царской тюрьме, но в тридцатые годы прошлого века этот порядок уж точно существовал.