Виталий Познахирев - Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг.

Однако как бы то ни было, с 28 марта по 1 октября 1921 г. Россию покинуло 1 513 граждан Турции. В сочетании с тем обстоятельством, что летом и в начале осени 1921 г. Центрэвак проделал большую работу по выявлению и учету пленных османов, находящихся в различных регионах страны, это позволило Москве с полным основанием заявить, что репатриацию турецких военнопленных и гражданских пленных Первой мировой войны следует считать практически завершенной [631] Там же. Л. 301; РГАСПИ. Ф. 85. Оп. С (Турция). Д. 69. Л. 2; ГАКО. Ф. Р-791. Оп. 1. Д. 21. Л. 128, 152, 171. . (Мы полагаем, что на тот момент в РСФСР еще могло оставаться 500–1 000 турок, чей отъезд на родину задерживался по различным причинам объективного и, главное, субъективного свойства. Нелишним будет также заметить, что на 10 июля 1922 г. в Турции находилось до 500 нерепатриированных россиян, тогда как из бывшей Австро-Венгрии, Болгарии и Германии практически все они уже были возвращены [632] ГАРФ. Ф. Р-3333. Оп. 3. Д. 419. Л. 151. ). Сказанное подтверждается и тем, что с февраля по ноябрь 1922 г. зафиксированы лишь единичные случаи отъезда турок из России (главным образом, через Туапсе и Севастополь) [633] Там же. Д. 346. Л. 5–10, 12, 15–16; Д. 419. Л. 7, 235, 237, 243. . Тем не менее, идя навстречу настойчивым требованиям Анкары, советское руководство в марте 1922 г. разрешило представителям Красного Полумесяца начать розыск бывших пленных в регионах Сибири и одновременно потребовало от губэваков провести перерегистрацию «всех турецких граждан в месячный срок» [634] Там же. Д. 419. Л. 64, 68, 71–72, 96. . Однако сколько-нибудь существенных результатов ни та, ни другая мера не принесли.

7. Седьмой этап продолжался примерно с ноября 1922 г. до октября- ноября 1923 г., когда РСФСР и Турция фактически не проводили обмена пленными по причине некоторого охлаждения двусторонних отношений, вызванного политическими и экономическими разногласиями. О серьезности ситуации в рассматриваемом вопросе говорит хотя бы то, что на протяжении 1923 г. глава НКВД Крымской ССР по крайней мере трижды (18 мая, 23 июня и 31 июля) просил НКВД РСФСР дать ему разъяснения «о порядке репатриации турецких пленных», но ни разу не удостоился ответа [635] Там же. Ф. Р-393. Оп. 43А. Д. 515. Л. 213. .

8. Начало восьмому этапу положила ратификация заключительных актов Лозаннской конференции (1923 г.), окончательно оформившая международно-правовой статус Турции и давшая Анкаре основания обратиться к еще остающимся в РСФСР соотечественникам с воззванием, которое начиналось словами: «Правительство Великого Национального Собрания Турции заключило мир со всеми державами. Ныне в Турции войны нет» [636] Там же. Оп. 50. Д. 172. Л. 107. .

Порядок и условия репатриации были выработаны в ходе обмена нотами между НКИД и МИД Турции и, в основе своей, изложены в тексте указанного воззвания (Приложение 4). 22 ноября 1923 г. Наркомат внутренних дел уведомил о предстоящем этапе репатриации губернские и областные административные отделы НКВД, потребовав «оповестить всех турецких военнопленных, находящихся в пределах СССР, об условии проезда их на родину», а также предоставить им возможность сообщить «в репатриационную комиссию при турецком посольстве в Москве сведения о себе и родственниках, желающих отправиться с ними, с указанием адресов, как на родине, так и в РСФСР, а также о всех умерших на предмет оповещения их семей» [637] ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 50. Д. 172. Л. 103. .

ГАТО. Ф. Р-1583. Оп. 2. Д. 3. Л. 35.

Всего, как представляется, с весны до осени 1924 г. через порты Кавказа и Крыма на родину вернулось до 300 турок [638] Там же. Оп. 43А. Д. 515. Л. 1–3, 7. . В РСФСР же могло остаться еще от 300 до 500 чел., разбросанных буквально по всей территории страны. Так, по данным Е. Ю. Бондаренко, в 1924 г. в одном только Благовещенске проживало 11 турецких граждан (в т. ч. 10 греков и армян) [639] Бондаренко Е.Ю. Указ. соч. — С. 537. . Как минимум до 1926 г. судьбой таких людей занималось «Межведомственное совещание по вопросу репатриации бывших военнопленных турецких подданных, оставшихся на территории Союза в Турцию, и о возвращении бывших военнопленных советских граждан из Турции на родину» [640] ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 43А. Д. 1456. Л. 1. . Однако деятельность этого органа уже выходит за хронологические рамки нашего исследования.

Подписка турецкого гражданского пленного, временно воздерживающегося от возвращения на родину.

ГАТО. Ф. Р-515. Оп. 1. Д. 2. Л. 17.

Подводя итог процессу репатриации из России турецких военнопленных и гражданских пленных в период 1918–1924 гг., считаем необходимым обратить внимание на его следующие характерные черты:

1) Состав репатриантов отличался динамичностью как в пространстве, так и во времени. К примеру, если на 1 ноября 1918 г. в Рязанской губ. числилось 174 турецких гражданских пленных, то на 15 декабря 1918 г. уже 90, на 15 февраля 1919 г. — 72, на 15 марта 1919 г. — 64, а на 20 октября 1920 г. их количество, вопреки прежней тенденции, возросло до 191 чел. Если в июне 1918 г. в губернии насчитывалось 4 военнопленных оттоманской армии, то в октябре 1919 г. — ни одного, а спустя еще год таковых оказалось уже 17 чел. [641] ГАРО. Ф. Р-547. Оп. 2. Д. 39. Л. 150; Д. 42. Л. 4, 55а, 200.

При этом динамичность детерминировалась не только миграцией представителей рассматриваемого контингента. В частности, круг лиц, имеющих право на выезд в Турцию, расширялся за счет русских жен пленников, а также рожденных от них детей, и даже родственников жены, желающих выехать вместе с ней на ее новую родину. Характерно, что последним советская власть, в целом, не препятствовала по крайней мере до 1924 г., когда выезд из России родственников жены стал существенно затруднен [642] ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 50. Д. 172. Л. 262. .

С другой стороны, далеко не все турецкие граждане стремились вернуться на родину и нередко заявляли о желании:

— принять советское гражданство и навсегда остаться в РСФСР;

— покинуть Россию, но выехать не в Турцию, а в Болгарию, Грецию, Сербию и иные страны;

— остаться в месте своего фактического проживания в РСФСР на неопределенный срок, сохранив за собой турецкое гражданство;

— вернуться в место своего постоянного («довоенного») жительства в России, сохранив за собой турецкое гражданство.

Некоторое представление о структуре перечисленных выше лиц можно составить на основе данных Таблицы 43.

Добавим к сказанному, что причины временного отказа от репатриации могли быть самыми различными, начиная от болезни или невозможности бросить «свое дело» и заканчивая тем, что кого-то просто «не пускала» русская жена [643] Там же. Ф. Р-3333. Оп. 3. Д. 330. Л. 330; Д. 419. Л. 250; ГАКО. Ф. Р-791. Оп. 1. Д. 25. Л. 639. . Кроме того, Турция являлась родиной далеко не для всех турецких граждан. Так, Адольф Яковлевич Кон ходатайствовал о возвращении в Одессу, в которой он провел всю жизнь и из которой был выслан в Рязань в 1915 г. [644] ГАРО. Ф. Р-547. Оп. 2. Д. 46. Л. 27. С такими же просьбами к властям нередко обращались турки, проживавшие до войны в Гомеле, Житомире, Киеве, Кишиневе, Симферополе, Сухуми, Тифлисе и других городах бывшей Российской империи. И хотя конкретные сведения о «временно воздержавшихся» крайне отрывочны, они свидетельствуют о том, что количество лиц названной категории было не столь уж и малым. Так, по данным Центрэвака, на исходе 1921 г. таковых числилось: в Рязанской губ. — 120 чел., в Семипалатинской — 4, в Тамбовской — 22, в Царицынской — 35, в Ярославской — 16, в г. Калуге — 3 и в г. Челябинске — 4. Помимо того, «временно воздержавшиеся» находилось в Тверской, Симбирской и иных губерниях [645] ГАРФ. Ф. Р-3333. Оп. 3. Д. 330. Л. 340, 343, 348, 361, 383, 385, 389, 390, 392; ГАРФ. Ф. Р-3333. Оп. 3. Д. 419. Л. 34–35; ГАТО. Ф. Р-515. Оп. 1. Д. 2. Л. 5, 6, 10, 14. . Причем количество лиц данной категории также отличались динамичностью. В частности, к середине 1922 г. их число в пределах одной только Рязанской губ. возросла до 200 чел. [646] ГАРФ. Ф. Р-3333. Оп. 3. Д. 419. Л. 149. (Как правило, бывшие оттоманские пленники, желающие остаться в России на неопределенный срок, признавались турецкими гражданами и получали виды на жительство для иностранцев [647] Там же. Л. 4; Д. 440. Л. 15. ).