Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Справедливости ради надо сказать, что такой «осведомленный» автор, как Гийом Тирский, приводит довольно внушительные размеры армии крестоносцев: 600 тысяч пехоты и 100 тысяч конницы. Тогда мы вынуждены констатировать, что «полчища» Кылыч-Арслана — это струйка пыли по сравнению с крестоносным вихрем. Правда, Гийом писал через сто лет после Первого крестового похода.

А может быть, в этом соотношении есть зерно истины? Мы уже несколько раз пробовали делить число солдат на десять. Что же получается в этом случае? Численность крестоносной армии — примерно 70 тысяч человек, и современникам она вполне заслуженно кажется огромной.

А Кылыч-Арслан собрал и привел к Дорилею 25 тысяч аскеров. Тоже вполне правдоподобное количество. Становится ясно, почему он выбрал для атаки именно это время и место. Рыцари разделились. Султан хотел сперва разгромить Боэмунда, а уже потом приняться за остальных рыцарей Христа.

Между прочим, здесь погиб реальный граф Роберт Парижский, прототип героя романа Вальтера Скотта. «Роберт Парижский, стремясь на помощь несчастным, был поражен стрелою и немедленно умер», — говорит Альберт Аахенский. Британский романист оказался более благосклонен к парижскому графу. В его книге Роберт получил тяжелую рану, да и то гораздо позже, в Святой Земле. Подлечившись, герой романа вернулся во Францию и стал основателем династии тамошних королей, что является чистой воды фантазией.

Вот как рассказывает о событиях хронист Матфей Эдесский. Свой родной город он называет Урха, на армянский манер. «И возбудил Ишхан Филарета, и тот пленил Урху, и перешел город Урха в руки его. И спустя немного дней велел Филарет схватить Ишхана и всех его приверженцев и Смбата, разрушить до основания все дома их, и отделил великих ишханов армянских, которые были в городе Урха, и Арджука Ишхана предал мучениям, и других угнал в город Мараш. И лишил глаз Смбата, мужа храброго, и глаз — Ишхана и брата его Тодорика, и других ишханов держал в оковах в городе Мараше, из-за своего злого нрава». Не будем доверять Матфею. Он — лицо заинтересованное. Возможно (и даже наверняка!), связан с эдесскими торговцами. Кто же иначе мог издать его «Историю»? Только богатые покровители. Но это означало, что в книге не должно быть никаких славословий в адрес Филарета. Зато эдесские правители-сепаратисты рисуются благородными людьми. Например, для Васила Апокапа наш автор не жалеет теплых слов. Васил — «добрый и боголюбивый», «миротворец». По случаю смерти Апокапа в Эдессе «был траур великий», и «похоронен он в храме Святого Георгия Опоясанного». Но у нас нет причин очернять Филарета: нашу книгу ведь не оплачивают эдесские ишханы.

Альбрехт Аахенский описывает события чуть иначе. В его рассказе больше чванства и похвальбы. «Несколько дней спустя (по овладении Телль-Баширом), когда слава Бодуэна распространилась во все стороны и разнесла между неприятелями молву о его подвигах, dux города, называемого Эдессою и лежащего в Месопотамии, отправил к Бодуэну епископа этого города с двенадцатью его старейшинами, составлявшими совет, который заведовал всеми делами страны, и приглашал его явиться к ним вместе с галльскими рыцарями для защиты земли от вторжения турок, опустошавших ее беспрестанно, за что предлагалось ему участие в верховной власти и доходах и податях, которыми пользовался владетель».

Хронист Матфей Эдесский, хотя и зависел от ишханов, не мог удержаться от сожаления, когда писал об этих событиях. «После того как в Эдессу прибыл граф Бодуэн, коварные и злоумышленные люди заключили с графом соглашение с целью убить куропалата Тороса. Такое не подобало Торосу, оказавшему столько благодеяний городу, ибо благодаря его уму и мудрости, его искусной изобретательности и большому мужеству Эдесса была избавлена от положения данника и слуги алчного и жестокого племени арабов. В эти дни сорок человек вступили между собой в иудин сговор. Ночью они пошли к графу Бодуэну, брату герцога Готфрида, вовлекли его в свои злые умыслы и обещали отдать ему Эдессу. Последний одобрил их злое намерение. Они вовлекли в это дело и армянского князя Константина и на пятой неделе Великого поста подняли всю городскую толпу против куропалата Тороса. В воскресенье они разорили дома всех его вельмож, захватили верхнюю крепость, в понедельник напали на нижнюю крепость, где находился Торос и дали ему жестокий бой. Находясь в безвыходном положении, Торос попросил их поклясться в том, что не тронут его, и обещал сдать им крепость, город и удалиться со своей женой в город Самосату. Он дал им святые кресты монастырей Вараг и Макеноц, на которых граф в… церкви Апостолов поклялся, что не тронет его. Он поклялся также именем ангелов, архангелов, пророков, святых апостолов, святых патриархов, сонмом всех мучеников; текст этой клятвы Торос в письменном виде отправил графу, который поклялся всеми святыми, после чего Торос сдал ему крепость. Бодуэн и все вельможи города вошли в крепость. Во вторник, в праздник святых сорока мучеников, горожане жестоко напали на Тороса, мечами и дубинами сбросили со стены крепости в огромную толпу, которая все как один набросилась на него, нанесла ему мечами множество ударов, убила его мучительной смертью. Они совершили превеликий грех перед Богом. Связав его ноги веревкой, позорно таскали его по площади города. В этот день они стали клятвопреступниками. И после этого они отдали Эдессу графу Бодуэну».

Норманн попросту шантажировал своих коллег. Он мечтал захватить Антиохию для себя. Что, по мнению европейцев, тоже нормально. Если западный рыцарь желает создать для себя владение на Востоке — почему нет? Это доблестно, романтично и справедливо. А если при этом приходится «кинуть» своих товарищей по оружию — ну что ж, эта хитрость вызывает восхищенные улыбки у западноевропейских хронистов. Но когда город пытается прибрать к рукам император Алексей I — это наглый захват. Двойная мораль европейцев позволяла им создавать колониальные империи.

Такие слухи действительно были. Скажем больше, они подтвердились. Это была армия Кербуги, которая пришла из Хорасана. Любопытно, откуда об этом узнал Боэмунд. Судя по всему, его хорошо информировали друзья-армяне. В свою очередь, армянские купцы шпионили за всеми и являлись ценнейшим источником информации для крестоносцев и турок.

Мировая история и на сей раз могла повернуться иначе. Имела место ошибка турецкого полководца, который слишком долго осаждал второстепенный город, вместо того чтобы освободить главный. Эта ошибка породила гигантский зигзаг истории. Благодаря ей крестоносцы основали несколько государств на Ближнем Востоке, и эти государства стали врагами Византии, которая, в свою очередь, тратила силы на борьбу с ними вместо войны с турками. Следовательно, роковая задержка Кербуги косвенно способствовала гибели Византии. Это звучит странно, но это так.