Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Алексей устроил небольшое земляное укрепление в восточной части Цурула — нечто вроде редута. Здесь он разбил царский шатер и разместил весь обоз. У Русия оставались наблюдательные посты ромеев.

Скоро к Цурулу подошел большой отряд печенегов и их союзников. Может быть, какой-то шпион выдал местоположение царя и его ставки. Или печенеги просто обошли лагерь у Русия. Так или иначе, ситуация осложнилась. Неприятель окружил стены редута. Наступила ночь: еще одна бессонная ночь для Алексея.

Царь размышлял о том, как перехитрить степняков и какие выгоды сулит ему позиция.

Место, где расположен Цурул, было хорошее. Городок высился на крутом холме, а печенежское войско разместилось внизу на равнине. Обороняться было легко. Но сойти вниз и попробовать прорваться означало самоубийство. Что же придумать?

Император конфисковал у жителей все повозки, какие только смог найти. Снял с них колеса с осями и привязал к зубцам стен с внешней стороны. Город приобрел странный вид. Его окружали какие-то нелепые колеса.

Наутро царь вооружился и повел войско на вылазку. Алексей занял место в середине строя. Отдал приказ: спешиться и медленно идти на противника, обстреливая его. Но как только печенеги пойдут в контратаку — отступить к городской стене, причем в разные стороны: часть войск налево, а часть — направо. Этот маневр оставлял печенегов прямо напротив висячих колес. Ромеи, находившиеся на стенах, должны были в нужный момент обрубить веревки, и тогда колеса с грохотом полетели бы на печенегов. Император не думал, что эта хитрость поможет убить много вражеских воинов. Он рассчитывал напугать печенежских коней и тем самым посеять панику.

Все было сделано в соответствии с распоряжениями Комнина. Ворота раскрылись. Вышло византийское войско. Ромеи наступали в пешем строю. Один только царь возвышался над рядами своих воинов, сидя на коне. Ромеи обстреливали врага сверху. Печенежские стрелы, пущенные в ответ, падали на излете. Степняки были вынуждены контратаковать. Византийцы тотчас подались назад.

В недавних сражениях ромеи не показывали чудеса стойкости, поэтому стремительное отступление императора не смутило печенегов и не породило никаких подозрений. С боевым кличем степняки бросились на врага. Ромеи совершили маневр, как на плацу. Они разомкнули строй и как бы открыли печенегам прямой путь к городу. Степняки не смогли сориентироваться, бросились вперед… и тут на них со свистом и скрежетом полетели колеса. Они подсекали голени коней, подкашивали ноги. Кони сбрасывали всадников. Возникли паника, давка, неразбериха. Ромеи во главе с императором с двух сторон атаковали врага. Всюду закипели схватки, поединки, сшибки. Печенеги во множестве гибли. Атака ромеев полностью удалась. Алексей I еще раз показал себя мастером небольших сражений. Вероятно, в битве участвовали по нескольку сотен человек с каждой стороны.

Наутро оказалось, что осада продолжается. В битве на холме участвовали далеко не все печенеги из числа осадивших Цурул. Те, что выжили, готовились отомстить за убитых. Но ромеи после одержанной победы опять рвались в бой.

Император вывел свой отряд из города, спустился к подножию холма и напал на кенгересов. «В разразившейся жестокой битве, — пишет Анна Комнина, — ромейские фаланги вопреки ожиданиям одержали победу и стали неудержимо преследовать врага». Алексей опасался только одного: как бы его не заманили в засаду. Поэтому дал неприятелю уйти. Однако победа была полной. Осада Цурула прекратилась. Император получил свободу передвижения и отбыл в Царь-город. Отряды византийцев были расквартированы во Фракии таким образом, чтобы защитить Константинополь. Так завершилась тяжелая кампания 1090 года.

Зима 1090/91 годов была нелегкой для византийцев. Даже природа ополчилась против них. На море бушевали шторма. Промозглая сырость и снег утомляли людей. Ни боевые действия, ни даже плавания купцов стали невозможны. Жизнь замерла.

По небу неслись бесконечные рваные тучи. Прошли сильные снегопады. Мела метель. Анна Комнина вспоминает, что из-за сугробов невозможно было открыть двери домов. Казалось, близится конец света. Но ромеи пережили и эти несчастья. Следом пришли вести о новых вторжениях неприятеля.

Император узнал, что положение на фронте опять ухудшилось. Печенеги решили переселиться на земли к югу от Дуная. Степняки форсировали великую реку и бросили все на карту — разгром Византии или смерть. Помириться с ними было уже невозможно. Должно быть, их дразнила мысль о том, что почти рядом находятся родичисельджуки, которые тоже покинули старые кочевья и нашли себе новую родину в «Руме» (Ромейской империи). В море плавали эскадры Чакана, который то и дело присылал гонцов к печенегам с целью координации боевых действий… За все правление Алексея Комнина это был самый страшный год. Так болезнь, одолевающая человека, проходит кризисную точку. Если преодолеть кризис — человек выживает. Если нет — наступает смерть.

Социальный и этнический организм тысячелетней империи тоже переживал кризис. Никто не мог предположить, чем это закончится — смертью или выздоровлением.

В конце зимы печенеги начали наступление. Один корпус их армии двинулся на городок Хировакхи. Почему именно его степняки выбрали для удара? Это неясно, как и многое другое в наших источниках. Но именно здесь враг счел удобным прорвать византийский фронт. {38}

Так или иначе, враг стоял у ворот, и вновь требовались решительные действия. По словам той же Анны Комнины, Алексей еще «не успел стряхнуть с себя пыль войны», как пришлось вновь отправляться в поход.

Император хотел заткнуть брешь во фронте, а потому взял всех воинов, что были под рукой. В столице их нашлось всего 500. Город остался без защиты. Его могли бы захватить заговорщики, но таких не оказалось. Следовательно, Алексей обладал популярностью в эти годы. Популярность нельзя объяснить не чем иным кроме того, что жители империи видели в своем царе последнюю надежду на возрождение.

Ночью император вооружил воинов, а поутру вышел из города. Он разослал повсюду гонцов с требованием привести войска. Гонцы отправлялись, как пишет Анна Комнина, «к родственникам, свойственникам и прочим высокородным особам военного сословия». Во времена Алексея это означало одно и то же. Через своих посланцев император передал приказ, в котором говорил:

— Я выступил из Константинополя, ибо узнал о стремительном прорыве печенегов к Хировакхам. Вам надлежит явиться ко мне в течение недели.

Эти события происходили во второй половине февраля 1091 года. Император действовал старым проверенным способом: занял Хировакхи до подхода печенегов. Отметим, что крепости возле столицы содержались в образцовом порядке. Это еще одно свидетельство в пользу организаторских талантов Алексея. Он знал толк в военном деле и умел правильно распорядиться ресурсами. Это был не какой-нибудь бабник Мономах, законник Константин Дука или вор Михаил VII. Скорее Алексей напоминал Романа IV Диогена. Конечно, он был гораздо хитрее Романа IV, а потому оказался более живуч как политик.