Эккехард Клюг - Княжество Тверское (1247–1485 гг.)

Теперь после малых княжеств вроде Ржевы и Галича, аннексированных Литвой или Москвой в предшествующие десятилетия, настал черед средних по размерам владений. При таком развитии событий в Твери должны были быть крайне обеспокоены тем, что удельный князь Иван Всеволодович Холмский в 1397/1398 г. нарушил крестное целование Михаилу Александровичу и отправился в Москву. Там Иван женился на сестре великого князя Василия Дмитриевича и вскоре получил от своего шурина наместничество в Торжке [985].

Со времени борьбы между Михаилом Александровичем и его кашинскими родственниками тверской княжеский дом не знал внутренних раздоров. Кашинская линия вымерла. Сыновья Константина Михайловича, Семен и Еремей, умерли, так и не вступив во владение тверским княжеским столом. Тем самым в соответствии с правом старшинства их потомки, т. е. потомки Еремея [986], вообще не считались наследниками тверского княжения.

Не подлежит сомнению, что о порядке наследования тверского княжения задумывались многие князья в Твери, а, может быть, и за ее пределами: Михаил Александрович, родившийся в 1333 г., к 1398 г. достиг крайне преклонного по тем временам возраста — 65 лет. И племянник великого князя Иван Всеволодович мог стать опасным для его сына Ивана Михайловича: Всеволод Александрович Холмский, старший брат Михаила Александровича, правил «всем Тверским княжеством» с 1346/1347 г. по 1349/1350 г., пока благодаря посредничеству епископа тверского он не уступил первенства своему дяде Василию Михайловичу. Тем самым в соответствии с правом старшинства его сын Иван Всеволодович мог претендовать на то, чтобы стать преемником Михаила Александровича [987].

Великий князь Тверской отреагировал на угрозу московского вмешательства в пользу Ивана Холмского тем же способом, которым он уже реагировал на московские происки. Зимой 1397/1398 г. его сын Иван Михайлович поехал в Литву.

«…и а своею княгинею Марьею, отпущенъ отцемъ своимъ великимъ княземъ Михаиломъ Александровичемъ Тферскимъ; и въеха въ землю Литовскую и въ коемждо граде приемля отъ всехъ честь велию; таже бывшу ему близъ Вилни, и срете его далече самъ князь велики Витофтъ Кестутьевичь и з своею княгинею, и з своили паны, и з князи и боары, и съ множествомъ людей, съ великою любовью и честию».

Далее сказано, что Иван оставался у Витовта много дней. Когда впоследствии он вернулся в Тверь, то:

«поведая ему (своему отцу — ред.) великую любовь и дары и честь Витофтову»,

и летописец добавляет о причине этого:

«бе б о за нимъ сестра Витофтова» [988].

Не нужно разъяснять, какие цели преследовала эта поездка. Она представляла собой адресованную Москве политическую демонстрацию, предостерегающую от вмешательства во внутренние дела Твери. Если бы Москва все же отважилась на этот шаг, ей пришлось бы считаться с возобновлением союза Литвы и Твери, которое было сильно затруднено при Дмитрии Донском.

Взаимное согласие между Москвой и Литвой, как кажется, подошло к концу. Впрочем, несколько позднее Михаил Александрович решился на иной выбор, отличный от того, что предполагался в связи с поездкой его сына. В начале февраля 1399 г. митрополит Киприан наряду с другими городами посетил проездом в Литву и Тверь. В непосредственной связи с этим известием Рогожский летописец сообщает далее:

«Того же лета князь великий Михаило Александровичъ со княземъ съ великымъ съ Московъскымъ покрепишо миру, съединишася Русстии князи вcu за единъ, и бысть радость велика всему миру. Того же лета послошо князи Русстии грамоты разметныи къ Витовъту» [989]

Заключительное предложение доказывает, что отнюдь не весь мир «возрадовался» таким новостям. Запланированная война, впрочем, не состоялась, так что на этом фронте литовцы еще раз отделались легким испугом. Зато в битве с татарами на Ворскле в 1399 г. Витовт потерпел сокрушительное поражение [990].

Далее еще пойдет речь о том, что между всеми этими событиями существует некая связь. В первую очередь нужно все же попытаться ответить на вопрос о причинах перехода Твери с одной стороны на другую и ее совместных действий с Москвой. Вполне допустимо, что зимой 1397/1398 г. Витовт не дал своему деверю никаких связывающих его обещаний. Хотя в цитированном выше сообщении действительно говорится об очень сердечном приеме, о конкретном обещании союза, пусть даже оборонительного, открытым текстом ничего не сказано. Вторая возможность объяснения, не исключающая первую, заключается в предположении, что Михаил Александрович разрывает отношения с Литвой, чтобы вынудить Москву пойти на уступки. Московский великий князь без всякого сомнения не вмешался позднее в наследование тверского престола, когда в августе 1399 г. умер Михаил Александрович; вскоре после его смерти Иван Всеволодович вернулся в Тверь и заключил мир с новым великим князем тверским Иваном Михайловичем [991]. Даже если Витовт не дал никаких обещаний, Москва не могла быть полностью уверена в литовском нейтралитете; таким образом, незадолго до смерти Михаил Александрович овладел действенным рычагом, с помощью которого он смог предотвратить попытки вмешательства со стороны Москвы.

Москва находилась в это время в крайне затруднительном положении. В апреле 1398 г. Литва и Немецкий орден разработали текст соглашения, в котором предусматривалась литовская поддержка Ордену в завоевании Пскова и орденская поддержка Витовту в покорении Великого Новгорода [992]. Стороны обменялись договорными грамотами 12 октября 1398 г. Хотя в окончательных вариантах документов и отсутствовали конкретные взаимные обязательства относительно завоевании обеих территорий, Великий Новгород был все же ясно обозначен как сфера литовских интересов, а Псков, напротив, орденских [993]. Существует подозрение, что Витовт заключил Заллинвердерский договор (так называется это соглашение) исключительно ради того, чтобы получить от Ордена военную помощь для запланированного им похода против татар [994], но даже если это и было так, подобные тайные расчеты литовского великого князя были явно неизвестны на Руси. Приготовления, которые, возможно, осуществлялись Витовтом лишь для вида, должны были быть восприняты на Руси совершенно всерьез: перед лицом союза враждовавших до сих пор соседей Москве угрожала потеря Великого Новгорода и Пскова. Это не только значительно ухудшило бы военно-стратегическую позицию Москвы, но и отрезало бы доступ к очень существенным для Москвы источникам дохода. В Москве очень хорошо осознавали эту опасность: зимой 1398/1399 г. великий князь Василий послал своего младшего брата Андрея в Новгород, а своего деверя Ивана Всеволодовича Холмского, бывшего до сей поры наместником в Торжке, в Псков [995].