Омельян Прицак - Хазаро-еврейские документы Х века

Нападения на евреев в Отранто и других городах византийской части Южной Италии, описанные в письме итальянского сановника, очевидно, относились к заключительной фазе преследований. Возможно, они послужили причиной, побудившей в конце концов Хасдая искать средства, которыми можно было бы улучшить положение византийских евреев. В то же время не исключено, что события, описанные в письме, представляют собой какие-то случайные нападения на еврейские общины в Южной Италии, не· имеющие отношения к действиям Романа и не отраженные в других исторических источниках [341]. В конце концов, можно отметить, что причины преследований остаются неясными. Однако мельчайшие детали письма совпадают с надежно установленными фактами исторического и географического характера. В связи с этим нет никаких сомнений в подлинности этого документа. Он хорошо вписывается в общую мозаику дипломатической переписки Хасдая.

Тот же самый эмиссар Мар Самуил фигурирует самым заметным образом в другом документе (названном Провансальским письмом), сохранившемся в генизе [342]. Этот текст из другого кодекса также адресован выдающейся персоне. Его содержание, и особенно упоминание о «Мар Самуиле, посланнике и доверен-ном лице нашего господина» (оборотная сторона, строка 18), ясно указывает на адресата письма. Оно содержит обращение, очевидно составленное советом провансальских раввинов, с просьбой отменить ненавистную повинность, известную в латинских источниках под названием colaphus Judaeorum . В соответствии с ней представитель евреев Тулузы раз в году на Пасху должен был приносить епископу в качестве пожертвования тридцать литров воска. В ответ следовал ритуальный удар по шее этому самому представителю [343]. В обращении к получателю письма, которого авторы именуют «князь Израиля» (оборотная сторона, строка 19), они заявляют, что Мар Самуил принес им привет от него, вопрошая при этом, может ли адресат чем-нибудь служить им. Составители обращения при этом жалуются на тулузский обычай и обращаются с просьбой о помощи. Они цитируют Мар Самуила: «нашему господину легко отменить это» (оборотная сторона, строки 1–2). Упоминание Мар Самуила и обращение к большому вельможе, явно имеющему власть отменить унизительный обычай, — все это указывает на Хасдая как на адресата письма.

Более того, другие персонажи, упомянутые в письме, также фигурируют в дипломатической переписке Хасдая.

Авторы, пишут: «Пусть наш уважаемый господин знает, что мы проживаем в мире. Хвала и благодарности Тому, Кто повелел — и весь мир начал существовать во плоти и сердце, потому что хорошие вести принесли наши великие Мар Саул, и Мар Иосиф, и Мар Иуда, пришедшие от нашего господина. Ясно для всех, что они пребывали под гостеприимным кровом нашего князя» (оборотная сторона, строки 11–15). Три лица, упомянутые здесь, очевидно, прибыли в Прованс [344]из Кордовы с другими посланиями, имевшими отношение к деятельности Хасдая: он, очевидно, был их хозяином во время их пребывания там. Не может быть случайным тот факт, что «Мар Саул» и «Мар Иосиф» — также без патронимов — упоминаются Хасдаем в его письме к царю Иосифу. Там говорится, что они — посланники, путешествующие по странам между Восточной Европой и Испанией и выполняющие поручения царственных особ. Хасдай заявляет, что, прежде чем он успел рассмотреть предложение отправить свое письмо царю Иосифу через Иерусалим, Низибис, Армению и ал-Барда'а (Бердаа), прибыли (в Кордову) «посланцы царя Г-б-лим'ов [345]и вместе с ними два человека из израильтян, один по имени Мар Саул, а другой по имени Мар Иосиф. Когда они услыхали о моем беспокойстве, они утешили меня и сказали мне: "Дай нам твои письма, и мы доставим их к царю Г-б-лим'ов, а он, ради оказания тебе почета, пошлет твое письмо к израильтянам, живущим в стране HNGRYN. Точно так же (те) перешлют его в страну Рус и оттуда в (страну) Б-л-гар, пока не придет твое письмо, согласно твоему желанию, в то место, куда ты пожелаешь"» [346]. Далее в письме к царю Иосифу Хасдай пишет: «Те оба человека, которые пришли из страны Г-б-лим'ов, Мар Саул и Мар Иосиф, которые поручились доставить письма мои к моему господину, царю, сказали мне, что около шести лет тому назад к ним приходил один слепой иудей, человек ученый и умный, которого звали Мар Амрам, и сказал, что он из страны ал-Хазар, что он был в доме моего господина, царя, пользовался его гостеприимством и был у него в почете. Когда я об этом услышал, я отправил за ним посланцев, чтобы вернуть его к себе, но его не догнали» [347]. Саул и Иосиф определенно были хорошо информированными курьерами или дипломатическими агентами. Уважение, с которым относился к ним Хасдай, видно из «поэмы, сложенной в их честь Менахемом» — секретарем Хасдая Менахемом ибн Саруком. В этой поэме они сравниваются с двумя «херувимами» Яхином и Боазом, а также с «райскими деревьями познания и жизни» [348].

Лицо, названное в Провансальском письме Мар Иудой, нельзя точно идентифицировать. Однако может быть, это тот самый Иуда бен Меир бен Натан, который указан в письме Хасдая к царю Иосифу как один из двух андалузских евреев, которые в соответствии с имеющейся у Хасдая информацией действительно совершили успешное путешествие в Хазарскую столицу и были приняты царем [349].

Хасдай описывает Иуду бен Меира как человека большой мудрости. Возможно, что Хасдай стремился заручиться его услугами с тем, чтобы он присоединился к Саулу и Иосифу в их обратном путешествии на родину из Кордовы. Многое говорит в пользу того, что это произошло, когда они путешествовали с письмом, адресованным царю Иосифу.

Тогда Саул и Иосиф, сопровождаемые Иудой бен Меиром или другим лицом по имени Иуда, пересекли Пиренеи и сделали остановку в большой еврейской общине Прованса. Они передали главе общины приветствия от Хасдая.

С другой стороны, Мар Самуил, — очевидно, сопровождал их только на первых стадиях путешествия. Он был тем человеком, который информировал провансальских евреев, что Хасдай мог бы помочь в деле отмены повинности colaphus Judaeorum , имевшей место в Тулузе.

Он был также тем, кто доставил в Кордову официальное письмо провансальской общины с просьбой к Хасдаю об оказании помощи в этом деле [350].

Судя по указаниям в других письмах, можно предположить, что Хасдай в ответ на провансальское обращение предпринял усилия в пользу отмены этого обычая. Возможно, об этом свидетельствуют указания в его корреспонденции о терпимости Абд ал-Рахмана по отношению к христианским общинам Андалузии. Однако имеются надежные свидетельства того, что указанный обычай практиковался через столетие после смерти Хасдая [351].

Никогда больше в Андалузии не было достаточно могущественного еврейского политика, способного оказать помощь пре-следуемым в других странах единоверцам.