Омельян Прицак - Хазаро-еврейские документы Х века

Будем иметь в виду, что все эти письма сохранились на еврейском языке, что они собраны в один кодекс и представляют копии с ошибками переписчика подлинных писем, посланных Хасдаем и полученных им в середине X в. Отметим также, что переписка носит явно дипломатический, а не личный характер. И события, описанные или упомянутые в письмах, могут претендовать на историческую достоверность. Учитывая все это, обратимся к письму хазарского еврея, опубликованному впервые Шехтером в 1912 г. Ниже этот текст будет рассмотрен и переведен заново.

При внимательном изучении письма становится совершенно ясно, что оно относится к тому же самому виду корреспонденции, что и другие сохранившиеся письма Хасдая. Это не документ личного характера, содержащий, например, просьбы о благотворительной помощи или поддержке ученого. Текст представляет собой детальный отчет — теперь, правда, фрагментарный — о событиях, приведших к обращению хазар, и выдающихся военных делах хазарских деятелей. Другими словами, это письмо дипломатического характера, подобное другой известной корреспонденции. Автор письма говорит о хазарском царе Иосифе как о своем владыке (см., например, лист 2, оборотная сторона, строки 15–16). Таким образом, время появления письма совпадает со временем жизни Хасдая. Более того, он прямо ссылается на прибытие посланцев адресата в Константинополь. Тем самым прямо указывается на Хасдая как единственно возможного получателя письма.

Сам характер рукописи свидетельствует, кроме того, о его принадлежности к корреспонденции Хасдая. На рис. 8 приведена трехкратно увеличенная оборотная сторона провансальского письма.

Можно сразу отметить, как ранее это мог бы сделать Манн, опубликовавший факсимиле этого важного фрагмента, что текст Шехтера и провансальское письмо (см. рис. 9 А—Д) написаны одним почерком и являются страницами из одного и того же кодекса рукописей. Мы отмечаем, что в обоих случаях на странице двадцать три строки, а на каждой строке от 7 до 8 слов.

Исследование в Кембридже показало, что бумага, на которой написаны оба текста, идентична, хотя страницы с текстом Шехтера пострадали более, чем другие, в течение столетий, когда они были отделены от основного кодекса. Написание еврейских букв совершенно одинаково в обоих случаях. Буквы носят полукурсивный характер, но округлое конечное «мем» четко отличается от буквы «самех», имеющей форму, близкую к треугольной. «Алеф» и «ламед» сливаются при совместном написании (см., например, Провансальское письмо, лицевая сторона, строка 19, четвертое растянутое слово; текст Шехтера, лист 2, оборотная сторона, строка 23, третье слово). Вершина буквы характерно искривляется к точке слева в нижней части буквы. Можно отметить, что характер письма отличает эти тексты от кодексов, написанных в Египте или других странах Ближнего Востока. Он скорее указывает на позднее (XI в.) протансальское происхождение кодекса. Имеется, например, много палеографических аналогий в провансальском тексте Т—S 16.100, факсимиле которого я видел в нескольких публикациях [352]. Что касается случая с письмами Хасдая к царствующим особам и написанным ему письмом итальянского еврейского сановника, сохранившимися в виде кодекса, здесь мы также имеем дело со страницами кодекса, то есть с литературной копией писем, написанных Хасдаю или отправленных им во время его службы при дворе Кордовы и сохранившихся в виде книги. Как раз в это время секретарем Хасдая был выдающийся грамматик и поэт Менахем ибн Сарук [353]. Наличие имени последнего в акростихе в поэтическом вступлении письма Хасдая к царю Иосифу и другие приведенные выше соображения увеличивают вероятность того, что именно Менахем составлял письма, посылаемые Хасдаем, и собирал получаемые им послания. Очевидно, что этим или подобным образом были сохранены письма выдающегося дипломата, врача и покровителя евреев. Писцами последующих поколений эти письма были сохранены, скопированы и собраны в виде кодекса.

Эти тексты вызывали интерес и как письма выдающейся личности, и в качестве образцов эпистолярного стиля «золотого века» еврейской истории в Андалузии.

Предлагаемое издание текста Шехтера базируется на новом исследовании оригинала манускрипта в Кембридже, а также на изучении фотографий рукописи, сделанных в ультрафиолетовых лучах. Эти фотографии были предоставлены сотрудниками библиотеки.

В ходе записи и издания текста я обнаружил многочисленные случаи расхождений с прочтением текста Коковцовым и еще больше — Шехтером. Кроме того, предположительные реконструкции, основанные на следах букв или длине нечитаемого пространства, а также на синтаксисе текста, в свою очередь, обнаруживают отличия от предыдущих изданий.

Наиболее важные из таких прочтений текста и его восстановлений объяснены в примечаниях к изданию. Однако читатели, желающие проверить их допустимость, может быть, найдут полезным сравнение нового издания, строку за строкой, с фотографиями, используя, если возможно, увеличительное стекло для изучения отдельных букв. Затем можно сравнить свои выводы с ранее опубликованными изданиями. Текст, изданный Шехтером, был напечатан в Jewish Quarterly Review , п. s. 3 (1912/13): 204–210, и Павлом Коковцовым в кн.: Еврейско-Хазарская переписка в X в. (Ленинград, 1932), стр. 33–36.

При переводе я стремился быть как можно ближе к тексту, стараясь при этом не исказить его смысла. Насколько это воз-можно, перевод идет построчно: это приводит, в частности, к тому, что сказуемое предшествует подлежащему (это характерно для еврейского, но не для английского синтаксиса) в случаях, где сказуемое появляется в еврейском тексте в конце строки, а подлежащее — в начале следующей. Еврейские идиоматические выражения иногда переводятся буквально, а в других случаях заменяются соответствующими английскими идиомами, если буквальный перевод затемняет смысл оригинала. Нееврейские личные имена и географические наименования записаны или только заглавными буквами без вокализации (если произношение или значение остаются неопределенными) или записываются с возможно более точным отражением произношения. Так, напри-мер, текст дает неопределенное произношение, хотя термин ясно обозначает Херсон [.]שורשוג (лист 2, об. сторона, стр. 23), поэтому я записал ŠWRŠWN[.].

Подобным же образом, когда в тексте имеются формы קזר и קזריא с начальным ק, q, для общего наименования хазар и географического обозначения Хазарии, в тексте перевода дается: Казар и Казария.