Геннадий Литаврин - Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв.

У фамилий XI–XII вв. имелась еще одна особенность — часть из них, по-видимому, была образована от топонимов. Так, сравнив название задарского секстерия Марро ин Сако с фамилией сплитского викария 1217 и 1234 гг. Менгацы Маравенья (Maravegne) (CD, III, s. 164, 394), можно, видимо, счесть вероятным, что и название городского района, и фамилия викария образованы от романского корня mar-, обозначающего заболоченную местность. С середины XIII в. связь между патрицианскими фамилиями и топонимами становилась обратной: деревеньки в округе назывались но фамилиям своих хозяев-нобилей. Эти факты свидетельствуют о некотором ослаблении с середины XIII в. связей далматинской городской верхушки с городской общиной и о разрыве традиционных связей городской знати с городскими кварталами. Исчезновение фамилий и счет по отцу превращал генеалогию патрициев в их личное дело, лишая историю знатных родов того общественного значения, которое они, безусловно, имели в X–XI вв., когда само существование этих родов было теснейшим образом связано с локальными формами общности городского населения («малыми ассоциациями»). Знать все более противопоставляла себя городской корпорации и со временем создала собственные организационные формы, вытеснив сходку из сферы городского самоуправления.

В XI–XII вв. этих форм еще не было. Нобили «толпой» (turiba nobilium) [561] CD, II, s. 221–222: «turba nobilium». присутствовали при решении важных дел, которые в XII в. все реже выносились на утверждение сходки. Уже в XI в. при разборе судебных дел, помимо епископа, приора и судьи, присутствовало столько нобилей, что их «долго было бы перечислять» (CD, I, s. 153). В начале XII в. оформлялась более узкая правящая группа proceres или principes. Значительная часть proceres не имела должностей, так что неформальный («неконституционный») характер стоявшей у власти группы сохранялся. Людям, «правящим» городом, выдавались с середины XII в. привилегии венгерских королей, которые до этого предоставлялись всем гражданам. Остальное население все чаще обозначалось как «concives» (сограждане) иди даже «contribules» (соплеменники) правителей (CD, II, 49). На о-ве Брач уже в 1075 г. непатрицианское население острова обозначено хорватским королем Звонимиром как «insulane» (островитяне) (CD, I, s. 159), но отнюдь не «граждане». Патрициат становился основным, а затем и единственным обладателем городской автономии.

Впервые автономия была документально закреплена после подчинения Далмации венгерским королем Кальманом.

Соглашения короля с городами закреплялись в так называемых «дипломах трогирского типа» (1107 г.) [562] Klaić N. О autentičnosti privilegija trogirskog tipa. — In: Zbornik instituta za historijske nauke u Zadre. Zadar, 1958, sv. 2, s. 77, 88; Gyorffy G. О kritici dalmatinskih privilegija 12. stoljeća. — ZHI, 1969, sv. 6, s. 97-108; Klaić N . Još jednom о tzv. privilegij ama trogirskog tipa. — In: Историјски часопис, 1973, № 20, с. 15–87. . Трогирская хартия, единственная из сохранившихся, должна была служить двум задачам: зафиксировать сложившееся к XII в. политико-административное устройство городов и определить характер взаимных обязательств с новым сувереном. Король обещал городу: 1) сохранять прочный мир; 2) не превращать горожан в подданных «tributarii»; 3) утвердить епископа и князя, которых выберут горожане; 4) позволить горожанам пользоваться издревле установленными законами; 5) сохранить за гражданами право выселяться из города вместе со своими семьями; 6) не позволять вселения венгров или других иностранцев в город без согласия горожан и отказаться от права постоя в Трогире. Наконец, стороны договорились о разделе дохода от торговых пошлин: десятина шла трогирскому епископу, а остальное делилось между королем и городским князем в соотношении 2:1 (CD, II, s. 19). Во внутреннюю жизнь далматинских городов, как она сложилась к 1100 г., эта хартия вносила мало нового. Новыми были письменная фиксация городских порядков и переход к системе договорных отношений с государством-сюзереном. С королем договаривались не отдельные люди, а единая городская община, отказывавшаяся от части общинных доходов в пользу сюзерена. Диплом Кальмана дополняет известная надпись, начертанная ок. 1105 г. на колокольне задарского монастыря св. Марии, выстроенной по приказанию короля [563] Glossar, № 33. . В ней Кальман сообщает об одержанной им над задартинцами победе, а после этого говорит о «наградах мира», т. е. о мирном вступлении в город. В третьей части надписи сказано, что король повелел воздвигнуть эту колокольню за свой счет. Постройка колокольни с надписью отражала, по всей вероятности, стремление Кальмана передать положение дел, сложившееся в ходе заключения договора с Задаром, как ситуацию принесения вассальной присяги: первая часть надписи повествует о подчинении горожан королю, вторая — об установлении мира и, по-видимому, вассальных обязательств, третья — о даре сеньора новоявленному вассалу.

Кальман, конечно, хотел представить включение городов в состав Королевства Венгрии в привычных для феодальной среды категориях. Интереснее, однако, то, что и сами города, судя по всему, не возражали против подобной трактовки установившихся отношений с Ариадами. Итак, «имперский» период политического существования городов, когда они пользовались византийским покровительством, но не обладали официально автономным статусом, сменился «коммунальным» периодом, когда города обрели этот статус, но в значительной степени лишились защиты государства-сюзерена. Документами, фиксировавшими этот статус, были коммунальные хартии — к их разряду, бесспорно, относится и диплом Кальмана. Таким образом, дипломы «трогирского типа», или коммунальные хартии, представляли собой акты, закреплявшие отношения вассально-сеньориального тина. Эти хартии оформляли «оммаж» города сеньору, но косвенным образом они содержали и признание его самостоятельности в качестве контрагента вассальной присяги.

Признание Кальманом автономии городов отнюдь не означало, что их отношения с Королевством Венгрии стали бесконфликтными. Венгерские феодалы и после этого неоднократно пытались утвердиться в стенах далматинских городов, и населению приходилось силой отстаивать свою независимость. После более чем тридцатилетнего пребывания городов в рамках феодального Венгерского государства король Гейза II даровал Сплиту и Трогиру в 1141–1142 гг. привилегии, зафиксированные как дополнительные статьи к диплому Кальмана. Вторая привилегия Сплиту, как и трогирская, словами «с вашим судьей» (CD, II, s. 49), уточнила ранее данное этому городу право пользования старыми законами. Очевидно, венгры пытались посадить в городах своих судей. В трогирском дипломе Гейза II обязался: 1) венгры не будут взимать долги с горожан; 2) не будут брать заложников; 3) люди короля не будут выводить горожан за пределы города (CD, II, s. 53–54). Городская община выступала в этих дипломах в качестве института, гарантирующего личную свободу горожанина независимо от его принадлежности к той или иной группе сограждан. Понятие городской свободы «libertas civiLatum» фигурирует и в договоре Задара с общиной о-ва Раб 1190 г. Эта свобода заключалась в свободе горожан внутри городских стен: здесь с ними нельзя делать того, что можно вне стен, а именно взыскивать долги, искать у них награбленные вещи (CD, II, s. 248).