Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Использование части крестьян для расширения социальной базы своего господства — политика достаточно дальновидная. Одно упустил из виду Дюсбург: легко превратить нобиля в крестьянина, но гораздо труднее крестьянина — в нобиля, ибо для этого надо подчинить ему других, ранее лично свободных крестьян. А это чревато последствиями, как могло убедиться орденское правительство на опыте крестьянского восстания в Пруссии, а литовское — на примере крестьянского восстания в Жемайтии.

Сильная великокняжеская власть — историческая особенность Литвы, общепризнанная историками. Между тем причины этого явления остаются нераскрытыми. Думаю что они коренятся в экономике, в специфических исторических условиях образования литовской монархии.

Среди советских историков нет споров о том, что экономическая основа власти всех раннефеодальных европейских монархий — обширный земельный фонд, населенный лично свободным крестьянством. То же мы видим и в Литве, но здесь эта основа власти шире и прочнее.

Судя по состоянию производительных сил, известных из археологии, и по уровню развития общины, отраженному в аналогичных прусских источниках, Литовское государство возникло на том этапе, когда община уже в значительной мере превратилась в село, состоящее из свободных земледельцев-аллодистов, давно поделивших ager publicus . Поэтому здесь не могло произойти узурпации общинной знатью и позднее государством сколько-нибудь значительных участков коллективной пашни и установления в широких размерах барщинных форм эксплуатации крестьян. Ввиду этого в Литве наблюдается длительное существование лично свободного крестьянства, подчиненного великому князю. Крупное местное боярство было относительно немногочисленно. Из рядов лично свободных правительство до поры вербовало мелкий служилый люд — рядовое боярство, опору монархии.

Другая особенность объясняется синтезом литовских и белорусских общественных отношений. Захват и включение в состав Литвы белорусских земель позволяли великому князю сохранять земельный фонд в коренной части страны [1500] Н. Lowmiański-7 str. 129. . Этот фонд расходовался очень скупо. Крупным вассалам-князьям и затем боярской знати земли жаловались на Руси. Начало этому положил еще Миндовг; захватив давние владения некоторых жемайтских князей, он пожаловал им в держание земли на Руси: «што хто приемлеть — собе держить» [1501] ПСРЛ, T. II, стб. 815. . Так на смену аллоду развивалась более зрелая форма феодальной собственности — пожизненные бенефиции. Этого рода вассалы до поры не были опасны монархам, ибо их положение было осложнено и затруднено необходимостью считаться с общественными отношениями и политическим укладом этнически чуждых земель. Наконец, до унии этнографическая Литва не знала сколько-нибудь развитого церковного землевладения, составлявшего в других раннефеодальных странах обширные пространства культурных земель. Жрецы получали одну треть добычи [1502] LR, v. 4693–4694. , вероятно, движимой; крупные князья сами первое начально были и жрецами, как Скомонд [1503] ПСРЛ, t. II, стб. 799; по преданию, в Галиндии правила женщина-прорицательница ( sacra et prophetissa ), которая, считаясь святой, созывала собрания знати и решала вопросы мира и войны (PD, III, 4); ср… А. Ф. Мержинский-2, стр. 253. . Жрецы имели особые дома для священного огня и для жилья [1504] ZML, t. II, р. 116, № 17; А. Ф. Мержинский-3, стр. 395. . В целом, землевладение жрецов не могло идти в сравнение с богатствами, полученными церковью.

История литовского крестьянства находится в прямой связи с описанным выше процессом развития крупного землевладения. Те историки, которые закрывали глаза на крупное феодальное землевладение в языческой Литве, понятно, не могли видеть в ней и частнозависимых крестьян; крестьян же, зависимых от государства, они считали вообще свободными.

Историк древней Литвы не располагает инвентарями и им подобными документами, ему приходится иметь дело с другими более сложными источниками, которые, однако, тоже доступны анализу. Вообще говоря, хроники и акты XIII–XV вв. делят население Литвы на нобилей — знать и игнобилей — простых людей. Петр Дюсбург сообщает, например, что в 1306 г. рыцарское войско нанесло поражение литовцам, среди которых упоминает семнадцать pociores и de populo communi multitudinem copiosam [1505] PD, III, 291; ср. ibid., 188, 220, 238–249, 259. . Communis populis это — ignobiles . Такая формула в его хронике стереотипна [1506] См. Z. Iуinskis-1, SS. 24–25. . То же наблюдается и в актах [1507] CEV, p. 74 (1401 г.); Lites, II, p. 150 (1413 г.); CEV, p. 1036 (1416 г.) и др. . Какова социально-экономическая природа этих нобилей, мы старались показать выше. Предстоит попытаться выяснить, что из себя представлял populus communis . Нет сомнений, что в его состав входила челядь.

Уже Вульфстан (IX в.) видел в прусском обществе две группы населения, противостоящие «королям» и «богатым», — это «бедные люди» но рабы и рабы [1508] См. часть I, стр. 83–84. ; о существовании патриархального рабства у галиидов и сасов можно заключить и из известия Галла-Анонима (XI в.) [1509] Там же, стр. 89. .

По сведениям Петра Дюсбурга, прусское общество долилось на знатных и незнатных, причем челядь, в частности рабы, были принадлежностью прежде всего людей знатных; подчас рабов убивали и хоронили вместе с их господами, что подтверждает и Кишпоркский договор [1510] Там же, стр. 105–106. . Свободные пруссы решительно отвергали попытки Ордена лишить их права собственности на недвижимое и движимое имущество, видя в этом проявление «рабских притеснений» [1511] Там же, стр. 99. .

Материалы, относящиеся к Литве, рисуют такое же деление общества, как и у пруссов.

Челядь обозначена в хрониках терминами familia, gesinde . Когда рыцари разорили дом знатного жемайта в 1286 г. и убили там 70 знатных ( reguli ), они увели в плен их жен « cum familia et parvulis » [1512] PD, III, 229. ; то же произошло в доме Сударга, разоренном в 1317 г., — его жену, детей и всю familiam увели в плен, часть мужчин была перебита [1513] Ibid., 332. ; в том же году жемайты выступили против рыцарей cum tota familia et canibus [1514] Ibid., 333. . В применении к пруссам эта формула чаще всего в виде — cum omni domo et familia sua — также встречается многократно [1515] Ibid., 21, 100, 101, 113, 168, 186 и др. По договору в Рационжв Витовт получил право на переселение в Аукштайтию 250 семей нобилей из Жемайтии mit eren brotessen (GEV, p. 98); это те же familiares , gesinde , которую кормит господин. . Хочу отметить, что familia — принадлежность людей знатных.

3. Ивиискис, изучая содержание этого термина, пришел к выводу, что Петр Дюсбург применяет его для обозначения семьи, жителей замка, простых дружинников, но что главное содержание этого термина — челядь, домашние слуги [1516] Z. Ivinskis-1, SS. 26–27. . К этому склоняет выражение cum domo et familia , где domus — это семья, a familia — люди, семью обслуживающие; за это понимание говорит и многочисленность людей двора нобилей. Еще более укрепляет такое толкование то, что Герман Вартберге пишет об убийстве литовцами немецких рыцарей — occisis fratrum cum familia eorum [1517] HW, p. 49 (1279 r.); cp. PD, III, 159, 269. ; это могло относиться только к челяди, так как семьи у рыцарей не было. Наконец, Николай Ерошин переводит familia словом gesinde [1518] NE, pp. 567, 571, 590. Нельзя принять мнение, что крестьяне уходили вместе с нобилем, к которому якобы были больше привязаны, чем к земле. К земле крестьяне в феодальную эпоху всегда привязаны крепче, чем к чему-либо другому, а в это время им и не было нужды уходить, они еще лично свободны. Уходили те, кто жил на содержании господина или работал при его дворе (Cp. Н. Paszkiewicz-8, str. 77). . Русские летописи тоже имеют в виду дружину. Сын Товтивила бежал «с мужи своими» [1519] НПЛ, стр. 84. , «со своим двором»; с Довмонтом «вбегоша въ Пльсков с 300 Литвы с женами и детми» [1520] Там же, стр. 85. ; Ердень «со своими князи придоша в домы своя и видеша села своя попленена»; их дружина состоит из 700 воинов [1521] Житие Довмонта — Средняя редакция в кн. Н. Серебрянский-1. .