Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Следовательно, нет оснований отрицать, что у пруссов наблюдалась та же территориальная структура, что и у других народов Восточной Прибалтики. Например, в земле эстов группы общин-мааконд объединялись в кихельконды, во главе которых стояли «старейшины» от общин; мааконды имели свои центры — места сбора населения на собрания, в походы и пр. Вполне естественно и появление здесь укреплений, первоначально общинных, а затем (или наряду с ними) — растущей знати [536] См. весьма интересное исследование M. X. Шмидeхельм-1 (стр. 233 и сл.; см. также стр. 210 и сл.; M. X. Шмидeхельм-1, стр. 172–186. . Таков, видимо, и характер центров, перечисленных в Христбургском договоре, Договором предусмотрено, что «жители тех селений ( illi de villis ), которые приписаны или будут приписаны к какой-либо церкви», будут к ней собираться. Едва ли иначе обстояло дело и с жителями «мест» и «поселков».

Бросается в глаза, что обязательства представителей Вармии и Натангии значительно скромнее. В этих областях было не меньше относительно крупных центров, чем в Помезании. Как свидетельствует последующая история этих земель, они были еще не полностью и менее прочно подчинены Ордену, чем Помезания. Отсюда — небольшие обязательства по договору.

Наконец примечательно, что пруссы располагали значительными строительными возможностями, взявшись соорудить новые церкви за сравнительно короткий срок. Эти возможности не вызывали сомнений у противной договаривающейся стороны. Более того, предусматривалось, что пруссы выстроят храмы «настолько внушающие почтение и красивые, что они покажутся более привлекательными» для «совершения служения и принесения жертв в них, чем в лесах»; притом каждую церковь они украсят «украшениями; чашами, книгами и всем другим необходимым, как следует».

Сомнение у авторов договора вызывало другое — готовность пруссов строить, что и отражено в договоре: в случае невыполнения пруссами этого пункта соглашения, рыцари могли насильственно взыскать «от каждого из них, согласно с принадлежащим каждому состоянию » какую-нибудь «разумную часть» на постройку [537] Не рассматриваем вопроса об экономических правах немецких священников, так как он не имеет прямого отношения к истории общественного строя пруссов. .

Рассмотренная часть договора позволяет полагать, что язычество у пруссов выступает в качестве идеологии феодализирующегося общества. Оно отражает значительную имущественную и социальную дифференциацию этого общества и до поры уживается с нею, с растущим новым базисом, приспосабливаясь (при известных условиях, как свидетельствует история Литвы, на длительное время) к его нуждам. Следовательно, само по себе язычество не может служить существенным критерием для определения уровня общественно-политического развития страны.

Последняя часть договора касается тех экономических и политических обязательств, которые приняли на себя пруссы. Во-первых, определяется (III, ст. 1) порядок доставки пруссами натурального оброка. Так как рыцарям, гласит статья, «очень трудно» объезжать «все поселки ( villulas ) Пруссии для того, чтобы обмолотить и отвезти свои десятины ( suis decimis )», то пруссы должны сами «привозить ежегодно эту десятину, обмолоченную» в закрома рыцарей. Эта статья, как и некоторые другие. свидетельствующая о широком распространении у пруссов устойчивого земледелия, возникла, видимо, в связи с расширением подвластных Ордену земель и представляла собой вывод из предшествующего опыта хозяйничанья рыцарей в Помезании и других областях. С упрочением власти немецких феодалов над пруссами первоначальный сбор дани сменяется натуральной рентой.

На пруссов пали и серьезные обязанности политического характера. Это прежде всего верность Ордену. Пруссы обещали (III, ст. 2), что они «по мере сил и добросовестно будут охранять жизнь, члены, честь и права» рыцарей, а именно, «не будут сочувствовать [тому] или допускать, молча или громко, тайно или открыто, чтобы против них была какая-нибудь измена». Прусские представители, т. е. нобили, обещали (III, ст. 3) активно бороться против возможной «измены», т. е. освободительного движения, в частности, если узнают, что «измена» «совершена или будет совершена, они по мере возможности ей помешают или так разумно ее разоблачат», что рыцари смогут уберечься.

По следующей статье (III, ст. 4) прусские нобили обязались не вступать в союзы с другими государствами, направленные против Ордена: «что они не будут заключать с каким-либо христианином или язычником договора [о] союзе и заговора». Здесь имелись в виду, с одной стороны, Святополк поморский, с другой — правители соседних прусских областей, а возможно, и литовский великий князь.

Наконец, они обязались служить своими вооруженными силами Ордену: «и что во все походы их [рыцарей] пойдут [с ними], как следует готовые и вооруженные по мере своих возможностей». Обязательство характерное — Орден воевал, используя противоречия среди отдельных прибалтийских земель, руками самих прибалтийских народов.

Рассмотренная часть договора не оставляет сомнений в том, что личная свобода пруссов была сохранена Христбургским договором не только ценой их отказа от языческой идеологии, но и на условиях оброка, неограниченной военной повинности и церковной десятины. В обстановке непрерывных войн и произвола рыцарей эта свобода находилась под постоянной угрозой.

Договор был скреплен «словом верности» вице-магистра Ордена и клятвой представителей пруссов.

Таково содержание этого интересного документа. Если реальное значение его было невелико, и он действовал лишь до 1260 г., когда освободительное восстание пруссов вновь потрясло Орден, и содержащиеся в договоре нормы личной свободы, не исчезнув вовсе, нашли отражение прежде всего в правах прусской и литовской знати, перешедшей на сторону Ордена, то неизмеримо больше его познавательное значение как источника по истории становления феодальных отношений.

Подведем некоторые итоги.

1) Перед нами общество дофеодальное, догосударственное. Оно представляет собою своеобразную конфедерацию областей, три из которых участвуют в заключении договора. Насколько можно судить по данным договора, каждая из областей в свою очередь делилась на группы селений (общин), имевших свои центры.

2) Экономическую основу этого общества составляла еще общинная земельная собственность, но притом давно возникла, окрепла и получила отражение в договоре наследственная (в рамках семьи) собственность на землю — аллод. Недвижимая я движимая собственность стала объектом купли-продажи — товаром. Право на не ограниченное Орденом распоряжение недвижимой и движимой собственностью древние пруссы рассматривали как основу своей свободы.