Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Рассмотрев источники, характеризующие нобилей, С. Заянчковский сделал вывод, что последние «выполняли функции, присущие власти руководителя организации государственного характера, находящейся, естественно, в начале своего развития» [950] Ibid., str. 45. . Но вопрос о генезисе сословия жемайтских нобилей не привлек к себе внимания автора. Позднее, когда в ХV в. Жемайтия попала под власть Витовта и его преемников, нобили превратились в высший слой общества — боярство. Едва ли, однако, можно отрицать, что и прежде, еще не будучи особым сословием и частью господствующего класса, нобили составляли часть общества, его высший слой.

Наиболее значительным трудом в польской, да, пожалуй, и в мировой буржуазной историографии древней Литвы является двухтомное исследование Г. Ловмяньского. Автор впервые поставил проблему генезиса литовской монархии и собрал материал, без которого не обойдется ни один исследователь этого вопроса. Г. Ловмяньский широко привлек не только собственно литовские источники, но также и сравнительно-исторические данные, касающиеся эстонцев, латышей и пруссов.

В труде Г. Ловмяньского тщательно освещена политическая география Литвы, сделан опыт определения ее территориальной структуры (деления на бывшие племенные территории, земли, волости и села). Изучив состояние хозяйства, автор установил, что его основу составляло пашенное земледелие, что древняя Литва вовсе не так бедна и убога, как ее изображали некоторые источники и многие историографы. Автор прекрасно охарактеризовал состояние литовских вооруженных сил. Он кропотливо собрал свидетельства источников об экономическом и политическом положении литовского, прусского, прибалтийского нобилитета. В его труде приведены и сопоставлены факты, относящиеся к истории литовско-норманских, литовско-русских и литовско-немецких отношений до 60-х годов XIII в. Как видим, труд Г. Ловмяньского — серьезный вклад в науку.

Однако тогдашняя методология автора воспрепятствовала правильному решению проблемы генезиса феодализма и образования государства. Генезиса феодализма автор не касается вообще, а вопрос об образовании государства он заменил другим вопросом — об образовании монархии. Задавшись целью проследить смену форм «племенного быта» формами государственными, в частности, выявить генезис литовской монархии [951] Н. Lоwmiański-2, t. I, str. VIII. , автор, следуя главным образом немецкой историографии, не смог определить специфики так называемого «племенного» догосударственного строя, его эволюции и пр.

Вот как характеризовал Г. Ловмяньский племенной строй: «Общественное неравенство, — писал Г. Ловмяньский, — господствует уже среди древнейших исторических народов в пору их появления на политической арене на заре истории. Если даже юридически члены политического союза равноправны, то над уровнем масс возвышаются единицы благодаря особым качествам, либо семьи и целые роды, превышающие других числом, имуществом. Вследствие естественной и всеобщей тенденции к сохранению за потомством раз занятого привилегированного положения образуется высший класс. Одновременно протекает другой процесс: падение единиц вниз, на положение служебное и зависимое, что приводит к образованию также наследственного класса несвободных. Промежуточное положение занимает класс свободных, простых людей».

«С юридической точки зрения» общество с племенным строем делится «на два сословия: свободных и несвободных», время от времени выступает «третье сословие» — крепостные, зависимые, не имеющие личной свободы, однако имеющие возможность приобретения собственности, заключения договоров. «С хозяйственной точки зрения» население делится на три слоя — «слой господ», «слой крестьян» и «слой рабочих» [952] Н. Lоwmiański-2, t. I, str. 227–228. . Подобная структура догосударственного общественного строя, на наш взгляд, не может быть доказана.

Касаясь коренного вопроса о зарождении крупной земельной собственности в Литве [953] Ibid., str. 274. , автор считает, что нельзя «генезис крупной собственности переносить в племенную эпоху» [954] Ibid., str. 281. . Автор ставит вопрос о собственности, как и вопрос о свободе, метафизически: либо крупная земельная собственность и массы зависимых крестьян — чего он в источниках не находит [955] Ibid., str. 268. , либо отсутствие крупной собственности и неограниченная свобода населения, что он пытается в источниках найти [956] Ibid., str. 250, 285. . Установив, — и это очень ценное наблюдение, — что типичным для прусского, эстонского, латышского и литовского нобиля было небольшое земельное владение, Г. Ловмяньский сделал неосновательный вывод, будто оно было максимально возможным : «владение, состоящее из двора и, в лучшем случае, из одного села, мы должны будем признать за максимально возможную собственность нобилей перед возникновением монархии» [957] Ibid., str. 285. . Допуская, как мы выше видели, давнее развитие имущественного и общественного неравенства среди народа вообще, автор отрицает возможность подобного процесса в среде господствующего слоя общества — нобилитета. Поэтому автор и нашел возможным утверждать, что в Литве, где именно нобили явились организаторами нового государства, они в течение двух столетий продолжали оставаться на уровне нобилей прусских и литовских эмигрантов, бывших под ярмом немецкого Ордена: «крупная боярская собственность в Литве в конце XIV в. имела, по-видимому, те же размеры, что и собственность прусских нобилей под господством Ордена» [958] Ibid. .

Вообще в исследовании Г. Ловмяньского история сословий плохо увязана с историей монархии. Казалось бы, Миндовг, Гедимин и другие представители государственной власти, вышедшие из рядов нобилитета, должны были проводить политику в его интересах, но этого почему-то не произошло, и «нобили — класс, который был по обычаю отгорожен в эпоху племенного строя от низших сословий, не сумел получить при монархии литовской права определенной самостоятельности, вместо чего вошел в состав нового, возникшего уже, вероятно, в XIII–XIV вв., но оформившегося лишь в XVI в. класса боярства или шляхты, которая, кроме нобилей, включила и элементы поспольства» [959] Н. Lowmiański-2, t. I, str. 313. .

Притом трудно понять, что же за государство возникло в Литве, чьи интересы оно выражало. Здесь в труде Г. Ловмяньского нет последовательности, ибо, лишив нобилей права на значительные имущества, автор оказался вынужденным признать великокняжескую власть за творца этих имуществ: «родовые (фамильные. — В. П .) владения на Литве возникли в своей массе из великокняжеских бенефициев, что видно из развитых и длительных ограничений прав их собственности» [960] Ibid., str. 286. . При таком подходе к проблеме неясно, во-первых, откуда взялись сами князья с их земельными владениями (каким образом они трансформировались в таковых из вождей бродячих дружин) и, во-вторых, как увязать экономическую зависимость боярства, нобилитета от великокняжеской власти с боярской политикой этой же власти. Не будем касаться здесь вопроса о родовой организации нобилитета [961] Ibid., str. 310. — наиболее слабой части работы Г. Ловмяньского, не имеющей корней в источниках.