Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Во главе кантонов (сам термин получит распространение лишь в XVII в., в XVI в. говорили «четверть») стояли выборные органы — т. н. « малые » и « большие комитеты », заключавшие в себе зачастую добрую треть самих членов кантона. «Большие комитеты» готовили основные вопросы, по которым работали более узкие «малые комитеты». С течением времени «большие комитеты» уступили место «малым», работа которых шла на профессионально более высоком уровне. Эти «малые комитеты» состояли, как правило, всего из нескольких рыцарей, позже именовавшихся « директорами ». На межрегиональном уровне главным связующим звеном между округами был « генеральный съезд » (« General-Сorrespondenztag »), служивший цели обмена информацией. Чаще всего на «генеральных съездах» обсуждались проблемы денежных субсидий имперскому престолу. Самостоятельность отдельных округов и кантонов была достаточно большой, что исключало формирование строго централизованного механизма самоуправления.

Организация имперского рыцарства служила прежде всего целям создания твердых социальных гарантий самого рыцарства, что обеспечивалось прямой протекцией императора. В 70-е гг. император стал бесспорным лидером и главой сообществ имперских рыцарей. Конфессионализация весьма специфическим образом отразилась на развитии имперского рыцарства. Оно состояло как из католических, так и из лютеранских семейств. Религиозные различия здесь всегда занимали вторичное место в отличие от главной образующей — от правовой зависимости от императора. Если швабские кантоны были представлены преимущественно католиками, то франконские и рейнские — на добрую половину лютеранами. Имперский вектор в жизни этого сословного организма занимал постоянно ведущее место. Однако если конфессионализация не влияла на функционирование рыцарских институтов, то ее значение сказывалось на самом формировании имперского рыцарства, когда религиозные конфликты между князем и его вассалами стимулировали разрушение старых ленных связей. Яркий пример тому дает судьба Пфальца. После кальвинистского переворота Фридриха III местное лютеранское дворянство отказалось поддерживать религиозные нововведения и поспешило изолироваться в самом северном швабском рыцарском кантоне Крайхгау.

В целом структуры имперского рыцарства оказались в состоянии, по крайней мере на ближайшее столетие, удовлетворить интересы своих членов. В то же время в условиях постоянной напряженности второй половины XVI в. имперское рыцарство стало важнейшим инструментом в деле достижения социальной и политической стабильности в центральных и южнонемецких областях. Опираясь на рыцарство, императоры могли не только рассчитывать на встречную поддержку своих непосредственных ленников, но и эффективно поддерживать мир и покой в Империи.

Реформация и конфессиональная эпоха знаменовали новую фазу адаптации территориального дворянства к менявшемуся социальному климату столетия. Решение многих проблем, весьма остро стоявших перед дворянством накануне Реформации, связанных с поиском новых источников существования, влекло не только разрешение кризисных ситуаций, но и выход, казалось бы, старых вопросов на новый, более сложный уровень. В социальном плане по линии отношений с территориальными государями мы, однако, можем констатировать общую черту, характеризовавшую как католических, так и протестантских подданных князей: во второй половине XVI в. завершились последние крупные конфликты, связанные с « доместикацией » дворянства, вводом его под эгиду княжеской власти. Реформация и эпоха Аугсбургского мира окончательно поставила точку в историческом споре территориальной власти с дворянской автономией. Путь открытой конфронтации, путь «кулачного права» и старых распрей как средства сохранить независимость в противостоянии с крепнувшими князьями стал со всей очевидностью бесперспективным. Движение франконского рыцаря Вильгельма фон Грумбаха было последним крупным проявлением дворянской вольницы.

Грумбах родился в 1503 г., происходил из старого франконского дворянского рода, имевшего ленные владения в округе Вюрцбурга. Вассалами вюрцбургских епископов были предки Вильгельма и он сам. Довольно быстро Вильгельм поднялся по ступеням княжеской службы, став гофмаршалом епископа Конрада фон Бибры. Однако после того как в 1544 г. наследником Конрада стал злейший враг Грумбаха Мельхиор Цобель, отношения расстроились и в конце концов переросли в открытый конфликт, имевший поводом старый спор вокруг обладания Грамшатцским лесом, который Грумбах считал своей собственностью. Будучи даровитым организатором, Грумбах пытался связать свои интересы со смутами в самой Империи накануне заключения Аугсбургского мира. Озабоченный поисками союзников, он нашел таковых сперва в лице мятежного маркграфа Альбрехта Алкивиада Бранденбург-Кульмбахского, а после его опалы в 1553 г. — в молодом наследнике эрнестинских земель Иоганне Фридрихе II, вероятно, внушив ему мысль о возможном пересмотре итогов династического раздела 1547 г. Кульминации противостояние достигло в 1558 г., когда, правда, не без прямого указа, но с молчаливого одобрения Грумбаха его сообщники убили епископа Цобеля. Следствием этого стало наложение имперской опалы на мятежного рыцаря (1563). Попытки Грумбаха создать широкий альянс из протестантских князей, включая Пфальц и Саксонию, и имперского рыцарства Франконии и Швабии рухнули из-за явного нежелания рыцарства портить отношения с короной и боязни князей восстановить дворянский произвол по соседству с собственными владениями. Весьма деятельная дипломатия Грумбаха в сопредельных регионах, где главным проводником его интересов был выходец из Оденвальда Альфред фон Розенберг, не принесла ощутимых плодов. Потеряв всякую надежду на поддержку своего дела, Грумбах и Иоганн Фридрих оказались изолированы в Тюрингии и были заперты в стенах Готы, со взятием которой в 1567 г. войсками имперского экзекутора курфюрста Августа I мятеж был окончательно подавлен. Иоганн Фридрих поплатился пожизненным заключением в Вене, Грумбах же был приговорен имперским трибуналом к четвертованию. Прекрасное исследование его выступления именно под углом зрения общей имперской и дворянской проблематики середины XVI в. выполнил Ф. Пресс: Press, AAR. S. 383–419.

Дело Грумбаха наглядно продемонстрировало не только отсутствие сколько-нибудь больших возможностей дворянской оппозиции в середине XVI в. оспаривать гегемонию князей, но и прочность имперских структур. Реакция протестантских князей на рыцарский разбой совершенно ясно говорила о солидарности в рядах сословной элиты при защите «земского мира», базовых основ существования самой Империи, заложенных в Аугсбургской системе. Император располагал весьма эффективным механизмом ликвидации подобного рода опасных очагов.