Валентин Черный - Куликовская битва. Запечатленная память

С изгнанием в 1434 г. Улуг-Мухаммеда с ханского места на некоторое время прекратились контакты Руси с Большой Ордой. Улуг-Мухаммед, основавший в 1438 г. на Средней Волге Казанское ханство, сделал все, чтобы сохранить свой приоритет на Русской земле. И хотя его немногочисленные отряды неоднократно брали верх над русскими князьями, занятыми событиями феодальной войны, добиться решающего перевеса сил Улуг-Мухаммеду не удалось. Правда, некоторое время Казанский хан получал «подачки» Василия II — «злато и сребро и имения…». Однако получить в полном объеме обещанные в качестве выкупа за плененного великого князя 200 тысяч рублей не пришлось, а обеспечить их выплату не хватало сил. Более того, на службу за «добро и хлеб» к великому князю во второй половине 40-х годов XV в. пришли сыновья казанского «царя» — царевичи Касим и Якуб [494] См.: Назаров В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983. С. 20–21. . Территория в районе Мещеры, пожалованная Василием Темным казанскому «царевичу» Касиму, в 50-е годы стала называться Касимовским «царством», и главный город местности — Городец Мещерский — превратился в столицу нового «царства» — Касимов [495] См.: Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV в. М.,1952. С. 50–72. . Казанские татары приобрели в лице своих же выходцев серьезных противников. Так на Руси появились служилые татары, поселенные на самых опасных рубежах государства, чтобы охранять русские границы от налетов татарских отрядов.

В конце феодальной войны вновь встал вопрос об уплате дани Большой Орде. Попытка Василия II затребовать деньги для «выхода» с Дмитрия Шемяки не увенчалась успехом [496] См.: Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в ХIV — ХV веках. С. 805. . Вряд ли вообще удалось великому князю собрать средства с истерзанной войной страны. Возможно, этим объясняются участившиеся в 50-е годы налеты на Русь хана Большой Орды Саид-Ахмеда.

Наиболее значительным из этих походов была уже очередная после 1449 г. [497] См.: ПСРЛ. Т. 18. С. 204. «скорая татарщина» сына Саид-Ахмеда Мазовши. Неожиданное появление рати ордынского царевича в 1451 г. в окрестностях Москвы не позволило великому князю собрать свое войско. Отправив в Углич княгиню с младшими детьми, Василий Темный вместе со своим старшим сыном Иваном направился на восток к Волге. Вполне возможно, что целью похода великого князя на Волгу был сбор рати. Своеобразным залогом быстрого возвращения великокняжеского воинства были оставленные в Москве мать Василия Васильевича Софья и его сын Юрий.

Вскоре Мазовша был уже под стенами русской столицы. Со всех сторон город был объят пламенем. Это горел посад. Сильная засуха способствовала распространению пожара. Попытка взять Кремль штурмом не удалась, татары «напрасно приступаху к всем вратом и где несть крепости каменые». Несмотря на духоту и мрак («от дыма не белзе и прозрети»), осажденные держались мужественно. Отбив первый штурм, они стали настраиваться на новую схватку: «… начата пристрой градной готовити на утриа противу безбожных, пушкы и пищали, самострелы и оружиа, и щиты, луки и стрелы, еже подобает к брани на противныя». Нового приступа не последовало. Ночью в осажденной Москве проходили торжественные службы в честь религиозного праздника Ризоположения. Громкие молебны в городских церквах Мазовша принял за шум вернувшегося великокняжеского войска. Неуверенность от неудавшегося штурма перешла в панический страх. Мазовша бежал [498] Там же. С. 206–207. . После этого до самого конца монголо-татарского ига ордынские рати не доходили дальше приокского района. Но это был не последний поход «Седиахматовы» Орды.

В 1455 г. едва отряд из Большой Орды переправился через Оку ниже Коломны, как был разбит многочисленной московской ратью [499] ПСРЛ. Т. 25. С. 273. .

Очередная попытка Саид-Ахмеда вторгнуться в русские земли относится к 1459 г. Этот год в средневековой Руси считался особенным. Говоря о нем, летописи подчеркивают совпадение двух крупнейших религиозных праздников — Благовещения и Пасхи: «Благовещение было на Велик день». Не без тревоги, но с доброй надеждой оценивали москвичи это совпадение. Еще бы, ведь в год Куликовской битвы произошло это же чрезвычайно редкое явление. Наверное, поэтому летописцем был заимствован один из мотивов «Сказания о Мамаевом побоище». Подобно Мамаю, «татарове Седиахметевы похвалився [курсив наш. — В. Ч .] на Русь пошли». Бахвальство Саид-Ахмеда так же, как и Мамая, оказалось преждевременным. Сын Василия II, будущий великий князь Иван III «со многыми силами» не дал татарам переправиться через Оку, «они же побегоша» [500] ПСРЛ. Т. 18. С. 212. . «И тоя ради их похвалы Иона митрополит поставил церковь камену, Похвалу Богородици, приделал к олтарю соборныа Пречистыа возле южных дверей…» [501] ПСРЛ. Т. 12. С. 112. — так каламбуром заключает свое повествование о неудавшемся походе Саид-Ахмеда московский летописец.

Иначе трактуют редкое совпадение церковных праздников новгородские летописцы. В совмещении в одном дне Пасхи и Благовещения они увидели предзнаменование «второго пришествия» Христа, т. е. кары за грехи [502] См.: ПСРЛ. Т. 6. С. 181. . Такое толкование вряд ли случайно. Дни Новгородской боярской республики были сочтены. Поход великого князя на Новгород 1456 г. был завершен жестоким разгромом новгородского войска в местечке Яжелбицы. Московские «удалые воеводы», приметив крепкие доспехи новгородцев, избрали своей мишенью коней противника. «Взбесившиеся» кони внесли сумятицу в боевые порядки новгородской рати. Ратники не могли использовать свои длинные копья и то и дело задевали ими о землю или о своих коней. «Не знающи того боя», новгородцы бежали с поля брани [503] ПСРЛ. Т. 12. С. 111. . Уже не москвичи, а новгородцы выглядели «небывальцами». Под 1471 г. московский летописец прямо говорит о неприспособленности большинства новгородцев к военному делу: «А новгородские посадници все и тысяцкые, купцы и житьи людие, мастыри всякие, спроста рещи, плотници и гончары и прочие, которые родивыся на лошади не бывали…» [504] ПСРЛ. Т. 25. С. 289. .

Московское военное искусство ко второй половине XV в. сделало большой шаг вперед по сравнению с временами, предшествовавшими Куликовской битве [505] См.: Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV веках. Л., 1976. , когда «небывальцами» в глазах новгородцев были московские ратники. Мир, заключенный в Яжелбицах, нанес сильный удар новгородской вольнице. Не десятитысячный откуп, а лишение веча законодательного права было самой ощутимой утратой для Новгородской республики. Печать, скрепляющая вечевые документы, была заменена на великокняжескую [506] См.: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949. С. 39–43. . Не исключено, что подобная мера уже применялась по отношению к новгородцам еще Дмитрием Донским. Быть может, первая замена новгородской печати состоялась после похода Дмитрия Ивановича в 1386 г., в результате чего на новгородской земле появилась «царская» печать великого князя с изображением головы библейского царя Давида. Возможно, что это изображение было призвано внушить новгородцам, что великий князь не «господин», т. е. сюзерен, обладающий ограниченными правами на новгородскую землю, а «государь» (царь), безраздельно владеющий Новгородом. Именно из-за отрицания новгородцами «государства» Московского княжества и разгорелся в последующие годы весь «сыр-бор».