Татьяна Калинина - Пространства и смыслы [Памятные страницы истории Арабского Востока]

В этой связи следует, в первую очередь, уделить внимание личности и деятельности шейха суфийского братства рифаийя Абу-л-Худы ас-Сайяди (1850–1909), которого можно считать наиболее активным проводником «панисламистской» доктрины на общеимперском уровне в правление Абдул-Хамида II. Отечественные исследователи, как правило, высказывались в адрес шейха Абу-л-Худы ас-Сайяди явно негативно [542] Например, в монографии Л. Н. Котлова шейх Абу-л-Худа характеризуется как реакционер и религиозный мракобес, «обвороживший султана шарлатанскими фокусами». См.: Котлов Л. Н. Становление национально-освободительного движения на Арабском Востоке (середина XIX века — 1908 г.) М., 1975. С. 126. . Более лестную характеристику деятельности этого видного религиозного авторитета Османской империи даёт известный британский востоковед Альберт Хаурани, отмечая литературно-поэтический дар и политическую дальновидность шейха, ставшего одним из ближайших сподвижников и советников султана [543] Hourani A. Arabic Thought in the Liberal Age, 1789–1939. L.-N. Y., 1970, P. 107. . Биография шейха Абу-л-Худы представляет особый интерес, так как помогает выявить механизмы его влияния на современников. Мухаммад ибн Хасан Вади, более известный по своему почётному прозвищу Абу-л-Худа, родился в деревне Хан Шейхун к югу от Халеба (Алеппо) в 1850 г. [544] Официальную биографию шейха Абу-л-Худы ас-Сайяди см. в: ал-Битар, Абд ар-Раззак. Хилйат ал-башар фи а’йан ал-карн ас-салис ашар (Украшение рода человеческого [в повествовании о] выдающихся людях тринадцатого века [хиджры]). Дамаск, 1961–1963, Т. I. С. 72–78. . Родовое имя ас-Сайяди происходило от местного почитаемого святого шейха суфийского братства рифаийя (гробница которого находилась неподалёку от деревни), к которому шейх Абу-л-Худа возводил свою генеалогию и силсилю (цепь духовной преемственности; سلسلة — Прим. сост. ). Согласно скудным биографическим сведениям о его раннем периоде жизни, Абу-л-Худа получил религиозное образование у местного шейха в городке Маарет эн-Нуаман, а затем, подобно своему отцу, был посвящён в суфийское братство рифаийя, традиционно распространённое в районе Халеба. Перебравшись в Халеб для продолжения обучения, молодой суфий заручился покровительством местного муфтия шейха Баха ад-Дина ар-Рифаи, занимавшего важное положение в рифаитском братстве. Тот подтвердил благородную родословную Абу-л-Худы, возводимую к основателю братства — шейху Ахмаду ар-Рифаи и, через него — к пророку Мухаммаду. Около 1871 г., вероятно, опять же по протекции шейха Баха ад-Дина, Абу-л-Худа отправился в имперскую столицу, желая добиться там назначения на достойный его высокого происхождения духовный пост. Трудно сказать, что сыграло решающую роль в начале его удивительной карьеры, но едва ли для этого было достаточно таких отмечаемых современниками качеств, как глубокий ум, изысканные манеры, личное обаяние, стихотворный талант и феноменальная память. Так или иначе, в 1873 г. Абу-л-Худа добился назначения на почётную должность накыб ал-ашрафа (главы «корпорации» потомков пророка; نقيب الأشراف — Прим. сост. ) в Халебе. Как видно, возвышение молодого шейха Абу-л-Худы относится ещё к периоду правления султана Абдул-Азиза (1861–1876 гг.). Но в конце 1876 г., то есть уже после возведения на престол Абдул-Хамида II, в его карьере происходит качественный рост: Абу-л-Худа удостоился аудиенции самого султана и в результате получил должность шейха братства рифаийя и шейха ал-машаих (формально старшего среди всех глав суфийских братств; شيخ المشائخ — Прим. сост. ) Османской империи. Это возвышение сделало молодого и практически неизвестного ранее в столице выходца из северной Сирии одним из приближенных султана [545] Об этом см.: Abu-Manneh В. Sultan Abdulhamid II and Shaikh Abulhuda Al-Sayyadi // Middle Eastern Studies. 1979. Vol. 15. P. 135–136. .

Как среди современников, так и в научной литературе широко распространено утверждение о том, что столь удивительная карьера молодого провинциала была исключительно следствием его особого личного воздействия на султана Абдул-Хамида II: якобы суфийский шейх сумел очаровать падишаха некими сверхъестественными способностями. Характерным является описание этих событий, сделанное американским миссионером Фредериком Джоунсом Блиссом: Будучи посвящённым в орден, <���…> он (т. е. шейх Абу-л-Худа. — Д. Ж. ) поначалу стал простым бродячим дервишем и распевал монотонные песнопения под аккомпанемент тамбурина. Позднее он оказался в Стамбуле, где был замечен благодаря своему приятному голосу. В присутствии тогда ещё принца Абдул-Хамида он съел живую змею, сразу же завоевал репутацию святого и стал личным духовным наставником будущего султана, читал ему проповеди каждую пятницу и толковал сны своего повелителя. Благодаря своему влиянию на султана он фактически стал вторым религиозным деятелем государства, уступая только шейх-уль-исламу [546] Цит. по.: Roded R. Social Patterns among the Urban Elite of Syria during the Late Ottoman Period (1876–1918) // Palestine in the Late Ottoman period. Political, Social and Economic Transformation. Ed. by D. Kushner. Jerusalem-Leiden, 1986. P. 154. . Вплоть до младотурецкой революции шейх Абу-л-Худа оставался в столице, при султанском дворе. Осыпанный султанскими милостями и наградами, он являлся одним из ближайших советников Абдул-Хамида II и выстроил эффективную сеть личных связей с улама’ в османской Сирии, Ираке и других частях империи, не ограничиваясь рамками братства рифаийя [547] Eich Th. Quest for a Phantom. Investigating Abu-l-Huda al-Sayyadi // ISIM Newsletter 7/01. P. 24. .

Что же касается особого доверия султана по отношению к провинциальному суфию, то оно в любом случае имело также и политические причины. Абдул-Хамид II действительно стремился сделать ставку на суфийские структуры как проводников своей политики на местах и проповедников идеи безоговорочной лояльности мусульман по отношению к султану-халифу. Слово суфийского шейха было для простых мусульман гораздо ближе и понятнее, чем официальная пропаганда в печати и в стенах государственных учебных заведений. И поэтому особое покровительство суфизму позволяло Абдул-Хамиду II исправить ошибки своих предшественников — султанов Абдул-Меджида и Абдул-Азиза, в правление которых османские власти не уделяли должного внимания поддержанию духовного авторитета султанской власти среди правоверных. Верным оказался и тот расчёт, в соответствии с которым Абдул-Хамид II уделял приоритетное внимание сирийским вилайетам: после утраты большинства балканских владений стратегическое значение сирийских провинций для Османской империи трудно было бы переоценить. Сирия стратегически связывала Анатолию с Аравией, контроль над ней обеспечивал османское присутствие в Хиджазе и султанское покровительство исламским святыням — Мекке и Медине. Фактическая утрата османского контроля над Египтом делала Сирию тем рубежом, от которого зависела безопасность османских владений в Азии. И в этом контексте как нельзя более своевременным оказалось появление в Стамбуле энергичного сирийского шейха, обладавшего личной «харизмой» и готового верно служить султану и проводить его политику. К концу XIX в. протеже и сторонники шейха Абу-л-Худы ас-Сайяди уже занимали доминирующие позиции в политической и религиозной жизни сирийских вилайетов. По его протекции назначались муфтии и кадии, преподаватели медресе и распорядители вакфов. Благодаря султанскому покровительству шейху Абу-л-Худе удалось включить в состав «родного» суфийского братства рифаийя ряд «семейных» суфийских братств в Сирии (джандалийя, кайялийя, харирийя и др.). Их шейхи получили заверенные родословные, возводящие их происхождение к шейху ар-Рифаи и самому Пророку. В Сирии и в Ираке шейх Абу-л-Худа содействовал строительству десятков новых суфийских обителей ( завий ) и восстановлению тех, которые ранее пришли в запустение (в том числе мавзолея Ахмада ар-Рифаи на юге Ирака) [548] Abu-Manneh В. Sultan Abdulhamid II and Shaikh Abulhuda Al-Sayyadi… P. 138. . Завии получали доходы от вакфов и прямые субсидии из султанской казны. Они выполняли функции не только религиозных, но и пропагандистских центров, призванных укреплять преданность султану-халифу среди верующих.