Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Так «триумвират» не только окончательно сложился, но и рискнул в открытую заявить о своём существовании. А. Мейнье, выпустивший одну из самых удачных книг, посвящённых перевороту 18 фрюктидора, полагал, что Баррас определился, чью сторону он займёт, только 28 мессидора, благодаря тому, что получил «точную информацию о скором прибытии под Париж войск из армии Гоша» {2050} 2050 Meynier A. Op. cit. P. 71. . Однако не сложно установить, что он не прав: к этому времени значительная часть перебрасываемых Гошем войск достигла только французской границы {2051} 2051 A. N. AF III 463. Plaquette 2800. Doc. 18; Pierre V. Op. cit. Р. 2. .

О том, что какие-то войска приближаются к Парижу, в столице стало известно 30 мессидора (18 июля). В Совете пятисот поднялась паника: говорили то ли о восьми, то ли о десяти тысячах солдат, угрожающих национальному представительству, требовали разъяснений у Директории {2052} 2052 Moniteur. Vol. 28. Р. 747. . Завязалась активная переписка между Советами, Директорией, Гошем и Петье, всё ещё исполняющим обязанности военного министра, поскольку Гош занять этот пост не мог. Гош утверждал, что войска направляются в Брест. Директория делала вид, что ничего особенного не случилось, и призывала сохранять спокойствие. Петье заверял, что понятия не имеет, что привело полки в движение {2053} 2053 См., в частности: A. N. AF III 463. Plaquette 2800; Message. Extrait du registre des délibérations du Directoire exécutif du 2 Thermidor, l’an cinquième de la République française, une et indivisible. Р., Thermidor, an V. .

Депутаты вспомнили, что вообще-то в правительстве имеется ещё один человек, по должности обязанный заинтересоваться нарушением Конституции, — министр полиции. Однако — случайно или намеренно — на место опытного политика и чиновника Кошона при смене министров поставили Ленуара-Лароша — известного и талантливого публициста, не обладавшего опытом практической работы и оказавшегося совершенно неспособным справиться со своими обязанностями. Получая со всех сторон сообщения о многочисленных заговорах, активизации роялистов, плетущих интриги тайных группировках, Ленуар-Ларош быстро перестал отличать правду от вымысла и пришёл в мало адекватное состояние, постоянно опасаясь за свою жизнь. Таким образом, в эти дни ему было совершенно не до Гоша: он отчаянно пытался разобраться в доставшемся ему наследстве, впадая во всё большую депрессию {2054} 2054 См., например: Larevellière-Lépeaux L. Op. cit. Vol. 2. Р. 116–117. .

По причинам, так до конца и не выясненным, Карно решил поддержать своих коллег в противостоянии с Советами вместо того, чтобы провести расследование и свалить кого-либо из своих соперников, а то и весь «триумвират». Матьез сообщает даже, что для этого всё было готово: планировалось, что депутаты потребуют ответа у Директории, Карно придётся, будучи её председателем, прийти на заседание Законодательного корпуса, там он обвинит во всём «триумвират», депутаты проголосуют за его арест и поручат Пишегрю, назначив его командующим гарнизона Парижа, провести это решение в жизнь {2055} 2055 Mathiez А. Le Directoire. P. 320. . Несмотря на кажущуюся безупречность плана, он явно мог зародиться только в воображении историка, давно не перечитывавшего Конституцию III года. Ведь её ст. 160 прямо запрещала любому из членов Директории появляться на заседаниях Советов за исключением одного случая: вынесения против этого Директора обвинения по всей форме. Кроме того, Совет пятисот не имел никакого права принимать решение об аресте Директоров: он лишь мог, согласно ст. 118, призвать члена Директории к ответу, и тот в течение трёх дней обязан был явиться в суд.

Сын Карно предполагал, будто отец, показав заговорщикам, что их планы раскрыты, не стремился к публичному скандалу: «Меньшинство Директории всё ещё хотело избежать разрыва с большинством, чтобы не дать тем самым оружие в руки контрреволюционерам» {2056} 2056 Carnot Н. Op. cit. T. 2. Р. 121. . Мне же наиболее убедительным объяснением пассивности Карно видится совсем иное: 2 термидора (20 июля) Баррас ознакомил членов Директории с документами из портфеля графа д’Антрэга. Карно, не будучи роялистом, наконец осознал, чем вызвано агрессивное поведение правой части Законодательного корпуса и чем оно грозит умеренным республиканцам {2057} 2057 Fryer W. R. Op. cit. Р. 253; Mathiez A. Le Directoire. Р. 321. .

В тот же день в столицу прибыл Гош и тут же был вызван на заседание Директории. Баррас сделал вид, что не имеет к передвижению войск никакого отношения, и генералу пришлось давать объяснения, причём в письменном виде. Гош выразил изумление теми подозрениями, которые вызвали его воины, и высказал желание рассказать «всю правду». В частности, он указывал, что 11 мессидора (29 июня) по возвращении из Голландии он получил распоряжение морского министра возглавить новую экспедицию в Ирландию и собрать для этой цели в окрестностях Бреста «войска, в которых, по моему мнению, я буду для этого нуждаться».

Зная, что в бывшей Бретани есть лишь пехотные подразделения, сугубо необходимые для охраны её берегов, и абсолютно нет ни кавалерии , ни артиллерии {2058} 2058 Как ни странно, при расследовании инцидента никто не попытался проверить, так ли обстояло дело в действительности, хотя 13 термидора генерал А. Вилло официально заявил, что видел распоряжение председателя Директории о том, что все необходимые войска Гош найдёт в Бресте, поскольку там располагается более 30 000 солдат. См.: Motion d’ordre par Willot, séance du 13 Thermidor, an 5. Р., Thermidor, an V. Р. 4. , я счёл необходимым отозвать вследствие этого приказа из армии Самбры и Мёзы шесть тысяч пехотинцев, 2000 кавалеристов и 1000 артиллеристов.

Соответствующие приказы и были отданы генералам, которые, в свою очередь, должны были запросить маршрутные листы, согласно которым предполагалось обеспечивать снабжение войск на марше.

Небезынтересно, что в этом документе Гош попытался сложить с себя всякую ответственность за нарушение войсками очерченных Конституцией пределов:

Прошу отметить, граждане Директоры, что я никоим образом не приказывал, что лучше пройти через тот город, а не через этот, что военный министр должен был быть предупреждён о части перемещений и, наконец, что я получил от самой Директории подтверждение приказов, переданных морским министром.

Будучи весьма счастлив возможностью немного отдохнуть, я воспользовался сложившимися обстоятельствами, чтобы оказаться в Меце в объятиях моей давным-давно покинутой семьи; обретя покой, я не занимался ни [своими] людьми, ни их делами и лишь вчера, проезжая через Шалон, я получил новости из Парижа… {2059} 2059 A. N. AF III 463. Plaquette 2801. Doc. 39.

Впечатление, которое возникает по прочтении этого послания, имеет мало общего с тем образом уверенного в себе героя, который рисуют современники и биографы (хотя и соотносится с психологией человека, отсидевшего в тюрьме из-за конфликтов с государственной властью и не имеющего ни малейшего желания очутиться там снова). Однако и помимо психологической характеристики Гоша письмо представляет немалый интерес.