Чарльз Рууд - Фонтанка, 16: Политический сыск при царях

Лопухин во всех смыслах был настоящим русским интеллигентом. Он происходил из аристократического помещичьего рода и, став юристом, выбрал карьеру, привлекавшую людей его круга во второй половине XIX в.

Его место среди критически мыслящей интеллигенции того времени определялось прежде всего верой в критическую мысль и убеждением, что правота его взглядов может подействовать на изменение политики правительства империи. Лопухин родился вскоре после отмены крепостного права. Он владел небольшим состоянием — имениями размером до четырехсот десятин в Орловской и Смоленской губерниях. (Доход с имений был настолько мал, что, уйдя в 1905 г. со службы и лишившись государственного заработка, Лопухин с трудом мог прокормить семью. Тем не менее он с достоинством перенес денежные затруднения и не поступился своими взглядами.)

В 1886 г. в возрасте 22 лет Лопухин закончил юридический факультет Московского университета и поступил в Министерство юстиции, где, как ему представлялось, политическому либералу открывались широкие перспективы в борьбе за реформы и царство Закона. В 1890 г. он был назначен товарищем прокурора в Рязанском окружном суде, а затем, получив очередное повышение, занял аналогичную должность в Москве.

Как специалист по политическим преступлениям, Лопухин много работал с С.В. Зубатовым, в то время возглавлявшим Московское охранное отделение. Кроме общего дела ограждения общества от опасных элементов, сеющих насилие, этих людей объединяло осознание и другой общей цели — проведения политики, обеспечивающей поддержку правительства среди народа. (Чтобы заполнить досуг рабочих «положительной» культурной и общественной деятельностью и чем-то заменить запрещенные рабочие союзы, Зубатов уже начал организовывать рабочие кружки, которыми руководили «друзья правительства», а опекала их полиция.)

В 1900 г. Лопухин снова получил повышение, став товарищем прокурора Петербургского окружного суда, а еще через год был назначен прокурором Московского окружного суда. Когда министр внутренних дел Д.С. Сипягин предложил ему оставить Министерство юстиции и стать вице-директором Департамента полиции, Лопухин отказался, так как полицейские методы тогдашнего директора С.Э. Зволянского шли вразрез с его убеждениями.

Чтобы помочь разобрать накопившиеся политические дела, связанные со вспышкой крестьянских волнений, Лопухин стал прокурором Харьковской судебной палаты. Это произошло как раз накануне убийства Сипягина террористами в апреле 1902 г. Когда новый министр внутренних дел В.К. Плеве незамедлительно приехал в Харьков, чтобы разобраться в причине волнений, он встретился с Лопухиным.

Давая показания несколько лет спустя, Лопухин вспомнит слова Плеве, пессимистически прозвучавшие во время этой встречи: «Если бы двадцать лет тому назад, когда я был директором Департамента полиции, мне сказали, что в России возможна революция, я засмеялся бы; а теперь мы накануне революции» [342] Лопухин А.А. Показания, данные Чрезвычайной следственной комиссии… 6 ноября 1917 г.// Hoover Institution Archives, Nicolaevsky Collection, Box 12, Folder 6. P. 1. . По словам Лопухина, он также изложил свои взгляды на общественные, юридические и экономические причины, вызвавшие общественное недовольство. В результате в мае 1902 г. закоренелый консерватор Плеве назначил Лопухина, известного либерала, новым директором Департамента полиции.

Соглашаясь на новое назначение в Министерстве внутренних дел, Лопухин полагал, что Плеве полностью одобряет его программу либеральных реформ, при помощи которых собирается бороться с революционерами. Это подтверждает и князь С.Д. Урусов, шурин Лопухина, которому тот признался через шесть месяцев после назначения, что Плеве его предал [343] Урусов С.Д. Записки // OP РГБ, д. 550, on. 2, д. З, л. 42. Цитируя высказывания нескольких либералов, утверждающих, будто Плеве действительно поверил в реформы, Урусов поясняет, что Лопухин согласился стать директором Департамента полиции с целью иметь возможность восстановить законность. . Один из служивших при Лопухине жандармов считал, что назначение Лопухина было для Плеве всего лишь жестом, при помощи которого «он мирил себя с либеральными кругами» [344] Спиридович А.И. Записки жандарма. Харьков, 1928. С. 110. .

Сам министр публично заявлял, что от Лопухина он ожидает более строгого следования букве закона. «Сила революционных партий, — цитирует Плеве французский журналист, — отражает лишь слабость полиции… Я уверен, что новый директор полиции прекрасно справится со своей задачей» [345] Цит. no: Judge E.H. Pleve: Repression and Reform in Imperial Russia. 1902–1904. Syracuse, 1983. P. 218. . Став во главе полиции, занимавшейся всем на свете, начиная от наблюдения за импортом и кончая контролем за потреблением алкоголя, Лопухин особенно тщательно занялся двумя подчиненными ему подразделениями. Первым из них был корпус жандармов — политическая полиция, открыто существовавшая на территории всей империи. Вторым — тайные охранные отделения. Лопухин не имел непосредственной власти над городской полицией — третьим основным звеном в полицейской системе.

По словам Лопухина, он получил от Плеве мандат на проведение следующих акций: 1) уменьшить число местных охранных отделений, чтобы усилить личное непосредственное руководство действующими агентами, 2) ограничить процедуры политических расследований строгими рамками закона, 3) положить конец односторонним «административным» мерам воздействия, подвергая задержанных лишь наказаниям, предусмотренным законодательством. (Последняя реформа также подразумевала автоматическое освобождение задержанных, если правительство не имело достаточных законных оснований для начала судебного разбирательства.) Лопухин утверждает, что в соответствии с этими изменениями Плеве также пообещал отменить указ от 14 августа 1881 г., предоставлявший «особые» полномочия местным властям при задержании подозреваемых революционеров и расследовании их дел. Все законодательные процедуры должны были соответствовать «принципам, введенным указом Александра II» [346] Урусов С.Д. Записки // OP РГБ, д. 550, on. 2, д. 3, л. 3. .

Лопухин давно отстаивал эти реформы, направленные против произвола при ведении политических дел и самоуправства полиции. Он утверждал, что полицейские агенты часто обыскивают и арестовывают подозреваемых без достаточных на то оснований, произвольно решая судьбы людей, оказавшихся в их власти, а «в сумме и всей России» [347] Лопухин П.А. — Столыпину, 14/27 июня 1906 г. // Hoover Institution Archives, Nicolaevsky Collection, Box 112, Folder 10. P. 5. .

Реформировать огромную организацию жандармов, перешедшую в его подчинение, было бы крайне сложно, поэтому Лопухин решил начать с охранных отделений, более подвижных и малочисленных, с достаточно четкими, государственно важными задачами и целями.