Александр Борисов - Три века российской полиции

Сравнение с последними говорило о весьма невысоком профессиональном уровне чинов городской полиции, прежде всего в сыскном деле. Поэтому нет ничего удивительного в том, что жертвой преступников стал министр внутренних дел А. Е. Тимашев, приехавший в Москву навестить мать. На следующий день Тимашев отправился к обедне в Успенский собор Кремля и, вернувшись домой, не нашел в кармане кошелька, а также портфеля, в котором были нужные записи, и золотого портсигара с бриллиантовой монограммой [247]. Положение спас пристав Хотинский, который хорошо знал преступный мир Москвы. Он отправился в деревню Большие Котлы за Серпуховской заставой (в те годы самое злачное место) и через знакомых выяснил, что накануне в Успенском соборе «работали» Николай-цыган и Егор-истопник. Найдя Николая-цыгана, Хотинский сказал ему: «Ты меня хорошо знаешь: за мной не пропадет. Через два часа верни украденное. Не вернешь — раскаешься». Спустя несколько часов Хотинский уже вручал пустой кошелек и золотой портсигар Тимашеву. Министр похвалил: «Вы работаете лучше лондонской полиции, которая считается образцовой».

Правда, современники оставили о Хотинском отнюдь не лестные отзывы. Вот что писал о нем в 1916 г. журнал «Исторический Вестник»: «У Хотинского в его служебном кабинете стоял большой письменный стол, покрытый доходившей до пола суконной скатертью. Всех арестованных Хотинский обыкновенно встречал в юпитерской позе, сидя перед столом. Вор впускался в кабинет и подходил к самому столу, а конвоирующие его солдаты оставались у двери, карауля его. Арестант начинал с того, что бросался на колени.

“А!.. Ты опять попался, такой-сякой! — громко восклицал пристав, варьируя свой привет смотря по тому, действительно ли уже знакомый вор перед глазами или это было для него новое знакомство. — Я тебе покажу, как воровством заниматься!..”

Вор молча кланялся в ноги приставу, причем тихонько подбрасывал под стол то или другое приношение, смотря по обстоятельствам. Это были или золотые часы, или цепочка, или кольцо, или прямо деньги, причем последние клались так, чтобы приставу видна была стоимость положенной ассигнации.

Исполнив это, вор поднимался с колен и, выпрямляясь, громко произносил:

“Помилуйте!..”

Хотинский, как бы поправляя сбившуюся скатерть, заглядывал под стол и, находя оставленное там приношение несогласным с испрашиваемой милостью и совершенным проступком, топал ногами и кричал:

“Помиловать?.. Нет, голубчик! Вот вы у меня где сидите!.. — Он нагибал голову и проводил рукой по своей толстой, как у вола, шее. — Давно уж я до вас добираюсь!.. Давно собираюсь я примерно проучить вас всех!..”

Вор, выслушав эту нотацию, вынимает из кармана подобие носового платка и, делая вид, что плачет, ловко вывертывает из него то, что ему на ту минуту полагалось, и, вновь опускаясь на колени и лбом касаясь пола, присоединяет к ранее положенному возмездию еще малую толику…

Бывали случаи, когда земных поклонов приходилось класть по два и по три…» [248]

Во второй половине XIX в. больше внимания стало обращаться на профессиональную подготовку полицейских чинов. Одним из первых шагов в этом направлении стало введение для лиц, получающих должности по классным чинам (в соответствии с Табелью о рангах), экзаменов с целью установления степени знания ими полицейских законов.

Позднее стали создаваться так называемые резервы полиции, в которых осуществлялась первоначальная подготовка полицейских кадров. Впервые резерв полиции был основан в Петербурге в 1867 г. В его состав входила специальная школа для лиц, подготавливающихся к занятию полицейских должностей (как классных, так и низших). По образцу этой школы затем были организованы школы в других крупных городах. В Москве, например, такая школа появилась в 1881 г.

Городовой на площади. Москва, 1900 г.

В 1897 г. школа резерва петербургской полиции была расширена. В ней было организовано два отделения. Первое — постоянные теоретические и практические классы для городовых, околоточных надзирателей и офицеров наружной полиции; для городовых речной полиции и полицейских служащих. Срок обучения — от двух недель до одного месяца. По окончании — экзамен перед комиссией в составе полицеймейстера, начальника резерва и двух приставов. Второе — для классных чинов, обучение которых велось по усложненной программе и квалифицировалось как специально-полицейский университет. Весьма обширная и разнообразная программа обучения классных чинов предусматривала изучение основных законодательных актов в области уголовного права, нормативных актов, регулировавших полицейскую службу, а также овладение рядом необходимых практических навыков.

Классные чины полиции изучали:

— Устав о предупреждении и пресечении преступлений;

— Уложение о наказаниях уголовных и исправительных;

— Устав уголовного судопроизводства;

— Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями;

— уставы казенного управления и уставы благоустройства и благочиния;

— обязательные постановления, изданные градоначальником;

— обязательные постановления, изданные городской Думой, земскими собраниями, присутствиями по фабричным делам;

— участковое делопроизводство;

— различного рода практические приемы по обнаружению преступлений и нарушений по образцам и моделям, демонстрируемым в классах;

— антропометрию и дактилоскопию.

Кроме того, считалось, что полицейский офицер должен быть «вполне сведущим лицом относительно огромного количества житейских и служебных мелочей» [249].

Серьезное внимание уделялось профессиональной подготовке и других категорий полицейских чинов. В Петербурге была открыта приготовительная школа при штабе Корпуса жандармов. Как уже отмечалось, с введением института урядников почти повсеместно были созданы губернские школы урядников. Создание охранных отделений поставило вопрос о подготовке квалифицированных кадров, владеющих навыками политического сыска. Для этого также стали создаваться специальные школы. В частности, филерская школа действовала при Московском охранном отделении. Вскоре после образования уголовно-сыскных отделений во Владимире была открыта школа работников уголовного сыска. Для подготовки начальников сыскных отделений в Петербурге в 1909 г. начали функционировать временные курсы.

О нищенстве

65. Строго запрещается нищенствовать или бродить в городах, посадах, селениях, на ярмарках, больших и торговых дорогах для испрашивания подаяния (169).

66. Строго запрещается дозволять неимущим калекам, а тем менее под видом их здоровым, отлучаться самовольно из своих мест жительства и бродить по дорогам и другим местам для испрашивания милостыни (160).