Александр Борисов - Три века российской полиции

В настоящем году издан закон (указ Правительствующего сената 4 апреля), по коему дела о краже лошадей, а также рабочего и домашнего скота изъяты из ведения волостных судов и подчинены разбирательству судебных установлений и общих судебных мест; причем этим же законом усилена строгость наказаний как вообще против виновных в конокрадстве, так и в особенности тех, кои занимаются конокрадством в виде промысла. Но на сколько бы ни были строги карательные законы против конокрадства, они не в состоянии принести особенно существенной пользы, если не будет на местах организации, способной преследовать это зло по горячим следам. С этой точки зрения, учреждением в 1878 году конно-полицейских урядников положено начало для противодействия конокрадству и, судя по достигнутым уже результатам, надлежит признать, что начатая урядниками борьба с этим злом не безуспешна; так, в 1879 году из числа украденных 35 473 лошадей мерами полиции отыскано и возвращено хозяевам 13 489, т. е. около 40 %. Но чтобы деятельность чинов полиции по обнаружению и преследованию конокрадов была еще более успешною, необходимо, чтобы чины эти знали те условия, при которых действуют конокрады, и те приемы, которые употребляются ими для сокрытия следов преступления.

Исследования экономического положения губерний, между прочим, обнаружили, что развившееся в значительной степени конокрадство обусловилось у нас в форме промысла, прочною и правильною организациею. Так, оказывается, что конокрады имеют особых начальников, свои притоны, разменные пункты, пристани, перевозы и свои конокрадские тракты, что конокрадная сеть не ограничивается каким-либо определенным местом, что она идет далеко за пределы не только уезда, но и губернии, как бы последняя обширна ни была, что для скрытия своих следов у конокрадов существуют особые приемы, а для более удобного сбыта краденных лошадей даже особая организация. Очевидно, что при такой обстановке борьба с конокрадством для полиции становится делом весьма трудным. Трудность эта в особенности заключается в том, что деятельность всякого отдельного чина полиции ограничена известным районом, и потому полицейские силы являются как бы действующими разъединенно, тогда как конокрады, организуя свой преступный промысел, действуют всегда соединенными силами.

Поэтому для ведения более успешной борьбы с конокрадством чинам полиции прежде всего надлежит озаботиться узнанием притонов конокрадов, их разменных пунктов, путей перевода краденных лошадей и проч. При чем надлежит иметь в виду, что организация конокрадного промысла не составляет такой исключительной тайны, чтобы она не могла быть открыта полицейскими средствами. Из сведений и данных, кои будут обнаружены урядниками, уездные исправники обязаны составить план дальнейших мероприятий к обнаружению организаций конокрадов и их задержанию. Причем, по соглашению с соседними исправниками, меры эти могут быть не только организованы в пределах одной губернии, но и распространены на несколько соседних губерний, смотря по тому, как окажется раскинутою конокрадная сеть. Хотя, конечно, открыть только организацию общественного зла еще далеко не значит уничтожить самое зло, но этим, во всяком случае, положится прочное основание к правильно организованному полицейскому преследованию конокрадства, столь сильно повсюду распространенного.

Есть еще одно обстоятельство, которое, если не прямо способствует развитию конокрадства, то, во всяком случае, облегчает конокрадам достижение цели. Обстоятельство это заключается в той беспечности, с которою наше крестьянство относится к пастьбе скота. Не говоря уже про то, что единичные животные выпускаются на пастьбу и на подножный корм без всякого присмотра, но нередко целые стада и табуны лошадей поручаются надзору мальчиков. Нельзя не предполагать, что легкость кражи и удобство сокрытия ее следов побуждают иногда на конокрадство таких людей, которые при большей трудности достижения добычи и не решились бы на это преступление. Независимо от сего оставление скота на пастбищах без присмотра, сверх того, что подвергает его опасности от хищных зверей, нерационально еще и потому, что скот весьма часто заходит далеко, вследствие чего на отыскание его тратится крестьянами немало времени, которое, при других условиях, могло бы быть употреблено на другое дело с большею пользою.

На этом основании, независимо от мер чисто правительственных, к участию в борьбе с конокрадством должно быть призвано само население, которое, установив более бдительный надзор за лошадьми и рабочим скотом, тем самым уже затруднит конокрадам занятие их преступным промыслом.

Ввиду этого, Ваше Превосходительство, одновременно с указанием чинам полиции на необходимость иметь постоянное и неослабное наблюдение за лицами, слывущими за конокрадов или заподозренными в этом преступном промысле, не оставите, при помощи непременных членов уездных по крестьянским делам присутствий и других должностных или пользующихся влиянием лиц, всемерно вселять в крестьянах сознание, что установление должного надзора как за домашним рабочим скотом, так и в особенности за лошадьми само по себе является уже немалым подспорьем в деле пресечения конокрадства, независимо от того, что надзор этот необходим и полезен в чисто хозяйственных интересах крестьян.

Я остаюсь в убеждении, что Ваше Превосходительство, вполне сознавая вред, причиняемый конокрадством нашему сельскому хозяйству, и необходимость положить конец этому злу, не замедлите ныне же преподать подведомственным вам чинам полиции надлежащие, соответственно местным условиям, указания для ведения более успешной борьбы с конокрадством.

С своей стороны, я не перестану следить с особенным вниманием за деятельностью в этом отношении должностных лиц и не оставлю без соответственного поощрения тех, труды которых окажут существенное влияние на уменьшение конокрадства.

( Полиция России: документы и материалы. 1718–1917 гг. — С. 207–208. )

Таким образом, отсутствие эффективного специального аппарата борьбы с преступностью не могло не отражаться отрицательно на оперативной обстановке в стране. Особенно сложным было положение в городах, где основными исполнителями по розыску и дознанию были частные приставы и околоточные надзиратели и их помощники. Тот же Селиванов сетовал: «Что касается дознаний в городах, то исполняющие их околоточные и полицейские надзиратели могут быть приравнены к урядникам, становым приставам» [246].

А. Е. Тимашев, министр внутренних дел в 1868–1878 гг.