Александр Борисов - Три века российской полиции

Все эти события не могли не повлиять на организацию полиции. После 1831 г. полицейские органы, ранее строившиеся на национальных принципах, были заменены общеимперскими. Но даже в таких условиях польская полиция все же имела свою специфику. Особенности проявлялись в более сложной структуре земской полицейской стражи, в совмещении разных функций (полицейских, политического розыска и военных) в одних органах. Отличался также порядок назначения на должность полицейских начальников. Так, если в центральных губерниях империи капитан-исправники избирались местным дворянством, то в Царстве Польском они назначались российскими властями (Министерством внутренних дел по представлению губернатора).

Пряжка поясного ремня полицейского

После подавления восстания антиправительственные силы перешли к тактике подпольной, партизанской борьбы. Польская полиция почти не имела сведений об орудовавших группировках. Известные аресты с последующим приговором к суровым наказаниям были произведены благодаря информации, поступившей из-за рубежа (из Пруссии, Франции и т. д.).

Численность общей полиции, даже по оценкам сторонних наблюдателей, была недостаточной. Как сообщал Н. В. Берг, во второй половине 1860-х гг. в варшавской полиции насчитывалось 540 человек, из них в пешей полиции рядовых — 112, а в ночной — 263 человека [375], при этом население Варшавы составляло около 200 тысяч.

По мере роста антиправительственных выступлений и демаршей против России принимались определенные меры для укрепления полиции. Так, Берг указывает, что к началу 1861 г. численность варшавской полиции достигла 666 человек, из них рядовых — 500 человек, а в 1863 г. общее число полицейских возросло в четыре раза [376].

По всей видимости, количественный рост не был подкреплен мерами по улучшению качественного состава рядов полиции. События начала 1860-х гг. показали ее несостоятельность (Берг употребил выражение: полиции, «в которую уже начал проникать разврат» [377]); сотрудники полиции не реагировали на манифестации, с каждым днем носившие все более ярко выраженный антироссийский характер, и даже более того — нередко переходили на сторону антиправительственных сил, вливались в повстанческие отряды.

Иллюстрацией недопустимого поведения полиции может служить следующий факт. В ночь на 3 января 1863 г. в Польше должен был начаться рекрутский набор («бранка»). Власти намеревались, что называется, убить двух зайцев: и организовать «бранку», и отправить в армию наиболее неблагонадежных молодых людей. «Но так как <���…> списки этих лиц были составлены полицейскими, а полицейские были поляки, то бранка, бывшая такою тайною для русских, не исключая даже второстепенных властей, была заранее известна почти всем полякам, и все занесенные в списки, как это потом оказалось, успели вы ехать из Варшавы до назначенного дня…» [378]

Этой ночью бежало много новобранцев. «Все они стали собираться в Компиновские леса. Банды эти стали вооружаться, а начальство <���…> ничего не предпринимало. А когда банды начали уже дерзко приближаться к Варшаве, то тогда решились против них высылать войска, но не с целью рассеять и обезоружить их, а только для того, чтобы уговаривать. <���…> Очевидно, что начальство не имело ясного представления о состоянии края, так как своею бездеятельностью дало полную возможность быстро распространиться возмущению. Своевременно же принятые меры могли бы прекратить мятеж гораздо легче, не допустить развития восстания до размеров, потребовавших вмешательства вооруженной силы и необходимости строгих карательных мероприятий со всеми их прискорбными последствиями» [379].

Полицейская кокарда

Для борьбы с бандами активно привлекали крестьян. В периодической печати тех лет публиковались материалы о формировании по инициативе правительства сельских вооруженных караулов, которым выплачивалось денежное вознаграждение за каждого задержанного мятежника, за трофейное оружие [380].

После подавления антироссийского восстания 1863–1864 гг. была проведена очередная административная реформа, затронувшая и полицию. (Причем укрепление полиции выдвигалось в качестве первоочередной задачи.) Царство Польское стало называться Привислинским краем, управление которым возлагалось на Главного начальника края — Варшавского генерал-губернатора. При нем была учреждена должность помощника по полицейской части [381]. Тем самым существенно повышался уровень централизации руководства полицией в данной местности. Законодательно установленный порядок назначения на должность помощника генерал-губернатора по полицейской части свидетельствует о своеобразии его правового статуса. Назначение (и увольнение) из чинов военного ведомства по предварительному сношению с военным министром производилось высочайшим приказом по военному ведомству и указом Правительствующему сенату по представлению министра внутренних дел и с согласия варшавского генерал-губернатора. По назначении чиновник зачислялся (если ранее не состоял) в Отдельный корпус жандармов и наделялся правом непосредственных сношений с командиром корпуса, Департаментом полиции, прокурорами судебных палат, губернаторами, градоначальниками, обер-полицеймейстерами и другими правительственными учреждениями и лицами. В интересах политического сыска в его лице было объединено управление всеми видами полиции. Центральным органом руководства политическим сыском в крае стала Особая канцелярия помощника Варшавского генерал-губернатора по полицейской части.

Знак станичного полицейского

В 1867 г. была осуществлена реформа жандармерии. Согласно «Положению о корпусе жандармов» вместо прежних жандармских округов, охватывавших по нескольку губерний, были созданы жандармские управления в каждой губернии. В регионах с напряженной обстановкой жандармские округа сохранялись (Варшавский, Кавказский, Сибирский), а в Царстве Польском и шести губерниях Северо-Западного края были также созданы и уездные жандармские управления.

Общая полиция находилась под контролем политической (так как подчинялась жандармским офицерам) и имела в своем составе военизированные подразделения. Пограничное положение влияло на то, что жандармерия Царства Польского была наделена большей властью, чем в остальной России.