Александр Борисов - Три века российской полиции

Его Императорское Величество, по всеподданнейшем о сем докладе, высочайше повелеть соизволил: помянутых евреев, в пример другим, отдать в рекруты, а в случае неспособности к военной службе — отослать в арестантские роты на 5 лет.

Еврейские общества поставлены о сем в известность особыми объявлениями.

Сообщил Алексей Мердер.

(Русская старина. — 1903. — Т. 114. — С. 362.)

Категорически запрещалось «выдавать паспорта для отлучки в другие места всем тем, кои принадлежат к секте жидовствующей», равно как и всем евреям «на проезд в Финляндию».

Донские казаки правом постоянного жительства обладали лишь на территории области войска Донского. При получении документов, предоставлявших право на отлучку за пределы Сибири, с большими трудностями сталкивались многие жители этой части империи.

Особые паспортные правила были установлены для обеих столиц. Как будет показано ниже, они последовательно ужесточались.

Документы, удостоверяющие личность, требовалось предъявлять на всех заставах и шлагбаумах, а по прибытии к месту назначения следовало зарегистрироваться в полиции. Сохранялась обязанность домовладельцев сообщать в полицейские управления обо всех прибывающих.

Что касается организационных мероприятий, то прежде всего следует отметить преобразование Конторы адресов в Адресную экспедицию. При последней действовал адресный стол, «для доставления всем и каждому из желающих нужных сведений о месте жительства пребывающего в столице». В Москве адресный стол «по примеру С.-Петербурга» был открыт в 1861 г.

Положение о санкт-петербургской Адресной экспедиции, заменившей Контору адресов, было высочайше утверждено 21 декабря 1838 г.; экспедиция учреждалась при Управе благочиния. Функции иностранного отделения по выдаче заграничных паспортов передавались в Канцелярию военного генерал-губернатора, а в ведении экспедиции оставались дела о паспортах иностранцев. В целом полномочия Адресной экспедиции мало отличались от полномочий Конторы адресов. Регистрации в ней подлежали все «отправляющие в столице какие-либо частные должности по найму или другим условиям, а равно занимающиеся ремеслом и промыслом», за исключением тех, кто данным положением освобождался от необходимости регистрации; разумеется, должны были регистрироваться все иностранцы.

От российских подданных требовалось предъявить паспорт (или вид на жительство) квартальному надзирателю, а затем передать его в экспедицию, где взамен паспорта выдавались адресные билеты. Все служащие по найму разбивались на пять разрядов [116], в зависимости от разряда следовало уплатить годовой адресный сбор (мужчинам в первом разряде — 25 рублей, женщинам — 15 рублей; мужчинам в пятом разряде — 3 рубля, женщинам — 1 рубль).

Полученные взамен паспортов адресные билеты следовало представить квартальному надзирателю, который регистрировал их в специальной книге.

Желающий покинуть столицу обращался в Адресную экспедицию, отдавал адресный билет и получал взамен свой паспорт (при этом полиция свидетельствовала, что проситель непричастен «к следственным, долговым и тому подобным делам»).

Продление адресного билета осуществлялось в том же порядке, как и при первом получении. Наниматель мог сделать в адресном билете одобрительный отзыв о работнике. Обязательным было указание на то, что увольняемый находился у нанимателя в услужении на такой-то должности, после чего отпущен с возвращением билета; запись «свидетельствовалась в квартале». На новых билетах воспроизводилась сделанная последним хозяином отметка, указывалось также количество перемененных за год мест работы, «дабы всякий нанимающий видел, чего он может ожидать от нанимаемого».

Граф А. Х. Бенкендорф, начальник III Отделения Собственной Е. И. В. канцелярии

Адресные билеты для иностранцев изготовлялись на гербовой 50-копеечной бумаге, подписывали их обер-полицеймейстер и управляющий экспедицией. Всего существовало четыре вида билетов: на жительство в столице для приезжающих в первый раз сроком до полугода; на постоянное жительство; для перемещений в пределах Санкт-Петербургского уезда; на выезд в другие места империи [117].

Со временем в регистрации жителей через адресные конторы обнаружились серьезные недостатки, и необходимость их существования была поставлена под сомнение. Круг лиц, обязанных регистрироваться, был сужен. В 1834 г. министр народного просвещения подал в Комитет министров записку с просьбой освободить от обязанности брать адресные билеты нижние чины при казенных учебных заведениях. Комитет записку рассмотрел и принял решение дать такое освобождение во всех учреждениях обеих столиц. Конечно, это не означало, что нижние чины были свободны от полицейского контроля — работодатели обязывались представлять в полицию документы (паспорта или виды) этих людей «для записи». Позже А. Х. Бенкендорф получил согласие царя на то, чтобы информация об этих лицах направлялась также и в III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии [118].

Московские власти предложили вообще ликвидировать адресную контору. По этому поводу в издававшемся Ф. М. Достоевским журнале «Гражданин» отмечалось, что задуманная и созданная для того, чтобы «следить за нравственностью лиц, промышляющих личным трудом по найму», адресная контора превратилась в простого сборщика пошлин. По предложению генерал-губернатора московская Дума в 1863 г. создала комиссию для рассмотрения вопроса об изменении адресного сбора. Комиссия не только предложила изменить порядок взимания сбора, но и пришла к выводу о необходимости упразднения конторы. С этим предложением она обратилась в Комитет министров, но ответа не последовало. Повторно предложение было внесено в 1869 г., и результат был тем же. А в 1871 г. Министерство внутренних дел предложило московской Думе снова обсудить вопрос об упразднении адресной конторы [119]. Поскольку надлежащих организационных мер для укрепления Адресных экспедиций не принималось, в 1888 г. они были ликвидированы. Одновременно были отменены и адресные билеты. С этого времени адресные сборы уплачивались при прописке в полицейских органах плакатных паспортов.

В приемной А. Х. Бенкендорфа

С оживлением торгово-промышленной деятельности и увеличением населения в обеих столицах все чаще стали открываться гостиницы, трактиры, кофейные дома и прочие заведения. Появились и правила, регламентирующие порядок открытия таких заведений и их содержания. Эти правила были, по существу, дополнением к «Уставу благочиния…», и контроль за их соблюдением вошел в компетенцию полиции, причем при нарушении правил ответственности подлежали не только владельцы проштрафившихся заведений, но и полиция той части города, где они находились. Вопрос об ответственности полиции решался обер-полицеймейстером или же генерал-губернатором. Позже, в связи с распространением правил на все города Российской империи, надзор был полностью возложен на городскую полицию.