Александр Борисов - Три века российской полиции

А. П. Галахов, с. — петербургский полицеймейстер в 1847–1856 гг.

В канун нового столетия в целях «усиления полицейского надзора в районах промышленных заведений» в губерниях европейской России и в Закавказье учреждались 160 должностей полицейских надзирателей (40 первого и 120 второго разряда) [176].

По сведениям III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, напряженность в деревне усиливалась год от года. Если в 1858 г. было зарегистрировано 86 случаев неповиновения крестьян, то в 1859 г. — 90, а в 1860 г. — 108. С началом проведения реформы обстановка еще более осложнилась. За первые пять месяцев 1861 г. произошло 1340 массовых крестьянских волнений, а всего за год — 1859. В ответ на это были приняты соответствующие меры. Согласно «Временному наказу уездным полициям» от 16 августа 1861 г., в чрезвычайных обстоятельствах не только губернское начальство, но даже полицейские исправники и городничие наделялись правом призывать для содействия полиции войска. Четвертого сентября было утверждено «Наставление военным начальникам в случаях употребления войск для усмирения народных волнений и беспорядков» [177]. [178]

По оценке современников, попытки укрепить полицию специальными подразделениями, предпринимавшиеся в ходе реформы, не достигли цели. Привлечение жандармских команд или команд внутренней стражи представляло неудобства в силу того, что они состояли в других ведомствах и чаще всего оперативность их использования была невысокой. В 1853 г. император утвердил Положение об устройстве в городах полицейских команд, комплектовавшихся неспособными военными нижними чинами 2-го разряда. Е. Анучин пишет, что «команды эти оказались, впрочем, на деле еще хуже прежних команд, набиравшихся по найму или по наряду», вследствие чего в 1860 г. перешли к их формированию на основе вольного найма [179]. Поскольку Положением 1853 г. предусматривалось создание таких команд только в губернских и уездных центрах, министр внутренних дел П. А. Валуев предложил создавать подобные команды и при уездных полициях. И хотя его предложение было поддержано Комиссией по подготовке реформы полиции, дальнейшего развития оно не получило.

Опыт проведения в жизнь общих принципов реформирования полиции, сформулированных в названных выше актах, многочисленные отклики на них государственных органов, учреждений и чиновников разного уровня легли в основу утвержденных Александром II 25 декабря 1862 г. «Временных правил об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых». Согласно данному акту, городская и сельская полиция объединялись в «одну общую уездную полицию». Создавались уездные полицейские управления, возглавлявшиеся уездными исправниками, которые назначались губернатором, а не избирались, как раньше, на уездных дворянских собраниях. При этом указывалось, что, назначая и увольняя уездных исправников, «начальник губернии может не руководствоваться правилами о соответствии чинов с разрядами должности». Это означало, что уездным исправником мог стать любой служащий, независимо от того, какой чин он имел по Табели о рангах. Одновременно расширились права руководителя полиции: теперь он мог «разрешать все подведомственные полиции дела» личным распоряжением.

Несколько слов о становом приставе.

Из записок станового пристава М.

Сказав, что в приставе соединяются власти судебная и исполнительная, я выразился об обширной деятельности пристава только общими чертами, только слегка очертил круг его деятельности. Если же присмотреться ближе к тому, что возлагает на него закон (2654–2798 стат. II Т. Св. Зак., изд. 1857) и чего он от него требует, то невольно становишься в тупик и спрашиваешь себя: неужели физические и нравственные силы одного человека — виноват! не человека, а пристава — могут вынести все это бремя? По Министерству финансов на приставе лежит ответственность за бездоимочное поступление в казну податей и всех возможных денежных сборов; по Министерству юстиции на нем лежит производство следствий, опись разных имуществ (с шестимесячным сроком), далее суд в небольших проступках; по Военному министерству — бездоимочная поставка рекрут, отвод квартир, дача подвод; по Министерству государственных имуществ — наблюдение, чтобы подметали в деревнях улицы, прибирали падаль, не допускали жить покойно в казенных имениях бродяг, дезертиров… Словом, по каждому министерству заботы самые тяжкие лежат на бедной полиции.

Из всего этого видно, что пристав должен знать прекрасно все 15 томов Св. Зак., как полицейский чиновник, и, кроме того, должен обладать хорошей логикой, иметь доброе сердце, как судья.

Теперь нужно принять во внимание и то еще, что в один и тот же день, а иногда в один и тот же час пристав должен бывает удовлетворить всем изложенным выше требованиям министерств и, сверх того, должен поработать и за себя, то есть заняться собственно своим полицейским делом охранения порядка, установленным законом.

Беру на выдержку день службы пристава в здешнем (западном) крае. Пришла почта из земского суда; в почте более 50 NN. Из них по крайней мере десяток требуют «непременного исполнения в 6 или в 7 дней» (никогда не меньше), под угрозой посылки на счет пристава нарочного или эстафеты. Исполнить же эти 10 нумеров так, как требуют закон и совесть, едва ли возможно и в месяц, потому что требуют производства следствия по какому-нибудь преступлению, описи имения для продажи с публичного торгу, собрания статистических сведений и т. п. Остальные 40 нумеров не срочные. У пристава стан с одного конца до другого растянулся почти на 100 верст. Чтобы исполнить добросовестно всю почту, нужно объехать весь стан, [то есть] нужно по крайней мере месяца полтора времени, а тут, в это время, поступят к нему еще 9 таких почт (2 раза в неделю). Но едва пристав прочел всю почту и думает ехать для исполнения срочных предписаний туда-то, как входит сотский и, низко кланяясь, докладывает ему, что в ихнем лесу нашли труп убитого человека. Разумеется, пристав, оставив почту, скачет с сотским в лес верст за 40 или за 50. А тут, только что он выехал, сотский с другого конца стана с бумагой, которой прапорщик такой-то требует пристава для встречи и провода вверенной ему команды на 20 человек нижних чинов. Бумага, разумеется, остается в становой квартире: прапорщик, оскорбленный невниманием к нему пристава, важно проходит на другой день чрез его стан и рапортует начальнику губернии, «что пристав-де такого-то стана и уезда не встретил меня», и т. д. И бедному приставу выговор. Между тем приехавши в лес, пристав не может попасть «на след злоумышленников», потому что двумя сутками приехал позже убийства, — новый выговор. Но прошло 7 дней, пристав не доставил сведений о том, сколько в его стане голов разного скота, — земский суд шлет ему эстафету. И в то же самое время кредитор такой-то подает в губернское правление жалобу на пристава за то, что до сих пор не описал имения его должника, — и губернское правление, с своей стороны, бичует пристава. Словом, кто только Бога боится да людей стыдится, тот только и не ездит на приставе, тот только и не бранит его.