Бронислав Бачко - Как выйти из террора? Термидор и революция

В дни, последовавшие за «славной революцией», газеты и брошюры были, в свою очередь, полны рассказами о «бесчисленных нитях заговора, который должен был покончить со свободой и заставить потускнеть преступления Варфоломеевской ночи». По большей части они основывались на информации, содержавшейся в докладах Комитетов и отчетах о заседаниях Конвента, расцвечивая ее многочисленными эпитетами и ужасными картинами. «Залитый кровью трон Карла IX должен был быть вновь воздвигнут в эти дни в Париже на грудах трупов. Не менее презренный тиран собирался убить своими собственными руками и отдать во власть подчиненных ему палачей всех энергичных республиканцев, которые отказались бы стать его подданными». С новой силой распространялся исчезнувший из официальных документов слух о проекте брака с «дочерью Капета». «Новые и интересные подробности ужасного заговора Робеспьера и его сообщников. Документы, обнаруженные в опечатанных бумагах этих негодяев. Участие Анрио в бесчестных планах уничтожения Национального Конвента и женитьба Робеспьера на дочери Капета, с тем чтобы вместе править и погубить восемьдесят тысяч граждан». Анонимный автор памфлета со столь заманчивым названием добавляет среди других одну «интересную подробность», развивающую слухи, которые циркулировали в ночь с 9 на 10 термидора: «8-го один муниципальный чиновник заявил гражданам, радующимся успехам Республики: "Вы будете весьма удивлены, если завтра провозгласят нового короля". 10-го дочь тирана Капета против обыкновения поднялась на рассвете и принарядилась. 12-го она надела траур» [11] Nouveaux et intéressants détails de l'horrible conspiration de Robespierre et ses complices. Pièces trouvées sous les scellés de ces scélérats. Complicité d'Hanriot pour seconder leurs infâmes desseins en faisant assassiner la Convention nationale et marier la fille Capet à Robespierre pour régner ensemble et faire mourir quatre-vingt mille citoyens. Paris, s.d. BN Lb 41 3971. Там можно найти и другие «интересные подробности»: число «граждан, которых должны были перебить», выросло до 80 000; их список был у судей Революционного трибунала, и Коммуна заранее завладела карьером, который мог вместить восемьдесят тысяч тел. Полицейские агенты отмечали в своих докладах особый интерес, который возбуждали брошюры и газеты: «В общественных местах газеты читают вслух. Многие граждане собираются вокруг чтецов и обсуждают услышанное» (доклад от 17 термидора; см.: Aulard A. Paris pendant la réaction thermidorienne... Paris, 1898. Т. I. P. 16). . Еще одна брошюра, изданная в Руане, объявляла о свержении Робеспьера сенсационным заголовком, явно предназначенным для того, чтобы его выкрикивать: «Кошмарный заговор с целью возвести Робеспьера на трон. Печать с лилией найдена в Коммуне подле Робеспьера». Хотя по сравнению с официально распространяемой версией в этой брошюре и не появилось ни единой новой детали, тем не менее вывод не оставлял сомнений: «Заговорщики хотели восстановить во Франции королевскую власть». К этому добавлялся рассказ о казни «тирана» и его сообщников. «Толпа была необозримой, на всем протяжении долгого пути слышались звуки радости, аплодисменты, крики: "Долой тирана!" "Да здравствует Республика!" многочисленные проклятия. Так народ мстил за вырываемые террором похвалы и за клятвы, навязанные длительным лицемерием» [12] Horrible conspiration pour porter Robespierre à la royauté. Cachet avec une fleur de lys saisi à la Commune à côté de Robespierre. Rouen, s.d. BN Lb 41 3972. .

Через десять дней после казни Journal de Perlet не ограничился простым повторением слухов, организовав длительную дискуссию по поводу их обоснованности. «Распространился слух о том, что для того, чтобы придать себе больше блеска в глазах будущих коронованных собратьев, тиран должен был силой заставить дочь Капета выйти за него замуж. Но почему же все усилия, направленные на захват Тампля, были предприняты именно в ночь с 9 на 10 термидора?» Подобное стечение обстоятельств могло удивить лишь тех, кто не знаком с «честолюбцами и королевскими дворами». На самом деле, «в его глазах брак был способом добиться признания у иностранных держав, если их подручные провозгласят его королем внутри страны». Разве европейские державы не признали Кромвеля протектором Англии? И разве они не признали Екатерину, убившую «своего царственного супруга», чтобы завладеть троном? «Сегодня тираны охотно поведут себя так же. Если у Франции будет единый хозяин, какая им разница, станет им Робеспьер или Капет» [13] Journal de Perlet. 20 thermidor an II. . «Интересные детали», касающиеся частной жизни «тирана», проливали новый свет на его роялистские планы. Он называл себя «неподкупным» и без конца подчеркивал собственную добродетельность. Однако теперь мы знаем, что в Исси он присвоил себе «прелестный домик, принадлежавший бывшей принцессе де Шимэй». «Именно там замышлялись заговоры, направленные на уничтожение свободы; именно там, среди разнузданных оргий, вместе с Анрио, Сен-Жюстом и многими другими заговорщиками готовилось разорение народа. Это был Трианон преемника Капетов; именно там после пиров, для которых реквизировалось все, что было в округе, тиран катался по траве, притворяясь, что бьется в конвульсиях, и в присутствии окружавшего его двора изображал себя пророком наподобие Магомета, чтобы внушить почтение глупцам и пользоваться большим доверием в глазах мошенников». Кроме того, у Робеспьера были сожительницы «практически во всех коммунах» Иль-де-Франса, тогда как у Кутона и Сен-Жюста имелись собственные дворцы и «места для оргий» [14] Journal de Perlet. 20 thermidor an II; Nouveaux et intéressants détails...; слухи об «оргиях» прозвучали в докладах Конвенту уже 10 термидора. Баррас также упоминал «места для утех», которые были у этих заговорщиков, «этих султанов», «этих сатиров» практически в каждой коммуне неподалеку от Парижа, и где они «пускались во все тяжкие» (Moniteur. Vol. 21. P. 497). .

В безбрежном потоке поздравлений, хлынувшем в Конвент от имени секций, муниципалитетов, народных обществ, армий и т.д., нападки на Робеспьера занимали весьма скромное место. Хотя, разумеется, в них время от времени вспоминали о печати с символом лилии и клеймили «нуждавшуюся в короле клику». Секция Гравилье, отличившаяся во время «той памятной ночи», — ее делегацию Конвент встретил бурными аплодисментами — даже изобрела для обличения Робеспьера и его сообщников оригинальную формулировку: «народные роялисты» [15] Ср., например: Moniteur. Vol. 21. P. 375 (народное общество Тура); Р. 376 (администрация Лилля); Р. 385 (делегация секции Гравилье); Р. 396 (офицеры- инвалиды Рейнской армии); Р. 435 (народное общество Мобёжа). . Большая же часть петиций, к которым мы еще вернемся, пылко клеймила «нового Кромвеля», «нового Каталину», «деспота», «тирана», не упоминая, однако, о его роялистских планах. Создавалось впечатление, что слух мало-помалу выдыхается, — так, словно он был предназначен лишь для очень краткого промежутка времени, отвечая исключительно сиюминутным требованиям и нуждам. Казалось, изменение политической ситуации отодвигает его на второй план, что отнюдь не означает его полного исчезновения. В символическом ракурсе, в особенности во время гражданских праздников, упоминания о сближении между Робеспьером и «последним Капетом» будут встречаться и в дальнейшем. Так, в Лионе во время праздника «Возвращения и Согласия» (означавших преследования «террористов»), организованного 30 плювиоза III года по поводу отмены ущемлявших город решений, по всему городу ездила «повозка терроризма». На ней находилось четыре чучела: «Робеспьер-король», «Шарлье-бог», лживый обличитель и якобинец 9 термидора.