Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Обратим внимание, что на втором месте после весового золота стоят верблюды. Они тоже были важным элементом расчетов. Не каждый араб имел золото или рабов, но верблюды были практически у всех и могли пригодиться в любом хозяйстве. В верблюдах измерялись вира за убитого, выкуп за пленных, а также подати племен. Поэтому можно предполагать, что натуральный обмен был весьма важен и, вероятно, превосходил по значению денежные расчеты.

О податях, которые платили Лахмидам подчиненные им племена, упоминается в приведенном в прим. 244 отрывке из стиха аль-Ахнаса Ибн Шихаба. Согласно одному рассказу, приводимому у аль-Бакри, ан-Нуман III назначил аль-Галлака Ибн Амра ( al-Gallaq Ibn Аmr ), принадлежавшего к Бану Риях ( Ваnu Riyah ), т. е. к тому же тамимитскому племени, что и ярбуиты, на верблюдов арабов, живших по соседству с его владениями ( 'ala haga'in man yali arda-hu min al-'arab ). Какое значение вложено в эти слова — видно из дальнейшего изложения аль-Бакри. Другой ярбуит по имени аль-Укфан Ибн Кайс ( al-Vqfan Ibn Qays ) укрыл своих верблюдов, и аль-Галлак стал искать их. Тогда Укфан собрал верблюдов и отправился к ан-Нуману. Тот пожаловал ему свое покровительство (видимо — в обмен на личную преданность) и ничего не взял из верблюдов [186, ч. 2, с. 746]. Аль-Галлак упоминается также у Абу-ль-Фараджа аль-Исфахани, по словам которого ан-Нуман III назначил его заведовать своими верблюдами [172, ч. 9, с. 173]. Видимо, верблюды, поступавшие в качестве дани с племен, присоединялись к стадам ан-Нумана. Пополнением и содержанием стад заведовал аль-Галлак.

Мы подошли к тому этапу исследования, когда можно перечислить доходы лахмидской казны, которые в основном уже указывались, но поодиночке и в разных контекстах. Если суммировать эти сведения, к доходам можно отнести подати ( itawa ) с подчиненных племен и, возможно, Хиры (об этом см. ниже), пошлины с заезжих купцов, прибыль от торговли на ярмарках (прежде всего — на хирской, где лахмидский правитель мог обеспечить себе любые преференции), военную добычу [299]и выкуп за пленных, а для последних лет — также поступления от владений, пожалованных Сасанидами [300]. Можно представить себе и расходы. Как представляется, средства уходили в основном на содержание членов правящего рода, двора и пожалования приближенным, клиентам и войску, а возможно — и вождям подчиненных племен. Тех, кто подчинялся царю, это должно было побуждать к верной службе. Поэтому в таких случаях лахмидские цари проявляли щедрость. В стихе, фрагмент которого — о смерти ан-Нумана в заточении в Валашабаде — приведен выше, Маймун Ибн Кайс Подслеповатый говорит:

«Не растратил ан-Нуман все в тот день, когда я встретил его — а он милостиво наделял каждого и проявлял щедрость» [57, с. 146].

Еще более показателен фрагмент стиха Зухайра Ибн Аби Сульмы аль-Музни ( Zuhayr Ibn Аbi Sulma al-Muzni ), где он повествует о том, что приближенные ан-Нумана покинули его во время опалы:

«Разве не видел ты, что ан-Нуман был огражден от бед — если человек может быть огражден от них,

Но двадцатилетнее его правление изменил один злополучный день?

Я не видел, чтобы тот, кто обладал такой царской властью, какая была у него, лишился ее и оказался с меньшим количеством друзей, пытающихся помочь делом или сочувствующих.

Где те, кому он давал скакунов с уздечками и дорогих красавиц?

А где те, кому он давал поселения с их урожаем, сотни верблюдов, готовых с утра встать и отправиться в путь?

А где те, кто присутствовал, когда он угощал? Когда подавали угощение, они впивались в него.

Я видел, что они остались безучастны к его участи, увидев, какова она» [263, с. 583–584].

Особо стоит вопрос о том, платили ли Лахмиды какие-либо подати Сасанидам. Как ни странно, источники почти ничего не сообщают об этом, и лишь аль-Якуби в одном месте пишет, что Лахмиды правили от имени Сасанидов (т. е. как их наместники) и платили им харадж , что в данном контексте следует понимать как «дань» [82, ч. 1, с. 240]. Вообще говоря, это кажется естественным: ведь Сасаниды взимали подати с населения земель, находившихся под их властью. Однако неизвестно, ни с чего, ни в каком размере и форме уплачивалась эта дань.

Не имея достаточного объема сведений, мы вынуждены восполнять пробелы тем, что нам известно о Сасанидской державе вообще, и логическими построениями. Изначально обязанность по уплате податей должна была лечь на «царских слуг», что стало частью их правового статуса. Впоследствии эта обязанность была распространена на всех, кто переселялся в Хиру; возможно, в том числе и поэтому пополнение рядов «царских слуг» происходило без видимого противодействия со стороны Сасанидов. Можно представить себе, что со временем Лахмиды стали отдавать Сасанидам часть дани, которую получали от арабских племен. Думается, речь может идти именно о части, так как в Сасанидской державе существовали подати и в пользу наместника [3, с. 123]. Вероятнее всего, лахмидский правитель отсылал часть податей от хирцев и племен сасанидскому царю (а возможно — и отвозил сам во время ежегодных поездок к нему), а остальное разделял с командующим персидского гарнизона.

В древние времена и в эпоху Средневековья мы видим на Ближнем Востоке множество всевозможных религиозных течений. Лахмидское государство в этом отношении не было исключением, но имело некоторое своеобразие, вызванное особенностями его политического развития. Его правители были язычниками или, если выражаться более политкорректно, приверженцами традиционных племенных верований. Об этом культе сохранились некоторые упоминания в источниках, однако в целом наши представления о нем еще неясны. Наиболее полное описание верований, которых придерживались Лахмиды, обнаруживается в приведенных в Приложении 3 известиях о крещении ан-Нумана III. По тексту «Сииртской хроники» мы видим, что ан-Нуман приносил жертвы идолам, поклонялся Венере и считал своей госпожой аль-Уззу — богиню, которая управляла (видимо — миром) и жила на небесах. Упоминание о богине аль-Уззе (ар. al-'Uzza ) обнаруживается в рассказах об одном из походов аль-Мунзира III на Византию [301]. Монах по имени Дада, побывавший в лахмидском плену, сообщает, что аль-Мунзир принес четыреста женщин из полона в жертву аль-Уззе [33, т. 2, с. 178–179; 75, с. 77–78].

В других фрагментах упоминается Афродита, которая в греческом пантеоне соответствовала Венере. По словам Прокопия Кесарийского, тот же аль-Мунзир III, захватив в плен сына аль-Хариса Гассанидского, велел принести его в жертву Афродите [125, т. 1, с. 518] [302]. Евагрий Схоластик повествует, что ан-Нуман III, решив креститься, расплавил на огне золотую статую Афродиты и полученные таким образом слитки раздал нищим. Похожее сообщение встречается в житии Сэбришо, где мы читаем, что ан-Нуман III, крестившись, велел разбить идол حاا, посвященный Афродите. Форма حاو (в транслитерации — 'zy ) очевидно близка к [al-]Uzza [303](с конъектурой 'z.a ). Все говорит в пользу того, что применительно к истории Лахмидов упоминаемую в источниках Афродиту-Венеру следует отождествить с аль-Уззой.