Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Другое расхождение стоит в том, что монах Петр повествует в житии Сэбришо о диспуте с еретиками, о котором у аль-Хилли и в «Сииртской хронике» не упоминается. Отрицать возможность проведения диспута нет оснований. Судя по тому, что Петр приписывает противникам Сэбришо готовность клеймить несториан как приверженцев учения о двух природах Иисуса Христа, он имеет в виду монофизитов. Эти последние появляются и в арабоязычных сообщениях; обратим внимание, что у аль-Хилли «еретики» прямо отождествляются с яковитами, т. е. с монофизитами. Если верить сообщениям источников, монофизиты последовательно пытались привлечь ан-Нумана к своему учению и до, и даже после крещения царя. Вполне может быть, что они, вдохновляясь примером Симеона Бет-Аршамского, настояли на проведении диспута.

Но если диспут и был, представляется, что он не сыграл решающей роли в том, какой выбор сделал ан-Нуман III. Обратим внимание на сообщения арабоязычных источников о том, что ан-Нуман перед тем, как креститься, позаботился о том, чтобы согласовать этот шаг с сасанидским царем. В житии Сэбришо об этом не упоминается, но сомневаться в достоверности данного эпизода на таком основании нет причины. Сироязычный монах из Месопотамии мог и не знать об этой переписке; кроме того, в его глазах ее, несомненно, затмевали победа несториан над монофизитами в диспуте и крещение ан-Нумана. Между тем для правителя Хиры, как и для любого наместника, решающее значение имела позиция сасанидского царя. Трудность положения усугублялась деликатностью вопроса: ан-Нуман собирался стать приверженцем вероучения, которое в основе своей расходилось с зороастрийским и не признавало божественного статуса сасанидского монарха [328]. Крещение ан-Нумана не могло не вызвать у Хосрова II Парвиза сомнений в его преданности. Такие сомнения могли возникнуть у Хосрова еще раньше, когда ан-Нуман не последовал за ним в Византию. Именно поэтому, кажется, ан-Нуман III счел за благо предварительно согласовать свой шаг с сасанидским царем.

Хосров II Парвиз, как мы видели, не отказал, но не мог забыть и о своих интересах. Есть все основания полагать, что он сделал выбор именно в пользу несториан. В VI в. несторианская церковь значительно сблизилась с Сасанидским государством. Немалую роль в этом играла ее доктринальная обособленность от византийской православной церкви. В IV–V вв. Сасаниды нередко считали христианскую религию ромейской, т. е. вражеской. Это было основным мотивом преследований христиан в Сасанидской державе в ту эпоху, да и впоследствии. Но доктринальное размежевание церквей, окончательно оформившееся на упомянутом выше соборе 485 г., а также сотрудничество несторианских католикосов, да и иерархов менее высокого ранга [329]с сасанидскими властями изменили это положение дел. В VI в. сасанидские цари в целом покровительствовали несторианской церкви, хотя отдельные преследования время от времени имели место. Так продолжалось и в правление Хосрова II Парвиза. Придя к власти с помощью византийского императора Маврикия (582–602), он на первых порах благоволил к христианам. Правда, об отношении Хосрова к Ишойэбу источники сообщают разные сведения. Согласно «анониму Гвиди», Хосров не простил Ишойэбу то, что тот в 591 г. не отправился с ним в Византию; к тому же о католикосе злословил главный придворный врач Тимофей Нисибисский [32, ч. 1, с. 17]. Напротив, автор «Сииртской хроники» утверждает, что Ишойэб смог оправдаться перед Хосровом, и тот простил его и в дальнейшем относился к нему милостиво [74, ч. 3, с. 440–442, 444]. Но даже если Хосров действительно продолжал гневаться на Ишойэба, он не предпринял по отношению к нему никаких репрессий. Очевидно, несторианский католикос был по-прежнему нужен Хосрову как главная опора среди христиан. К Сэбришо Хосров благоволил; это видно из того, что после смерти Ишойэба царь, по сути, самостоятельно сделал его новым католикосом [32, ч. 1, с. 17; 74, ч. 3, с. 444, 487; 111, ч. 1, с. 50, ч. 2, с. 57].

На несториан Хосров опирался и впоследствии. Показательный случай произошел во время войны против Византии, которую Хосров начал после свержения и убийства Маврикия (602 г.). В 610 г. сасанидские войска заняли Эдессу. Чтобы управлять местными христианскими общинами, Хосров направил туда того из церковных деятелей, кого считал верным себе, — несторианина Ахишму. Однако православные и монофизиты не приняли нового главу церкви, и Хосрову пришлось заменить его монофизитом [33, т. 2, с. 379; 61, кол. 263–266]. Данные известия принадлежат монофизитским авторам, которые, несомненно, рассказывают об этих событиях не беспристрастно. Но и по ним видно, что Хосров опирался главным образом на несториан, хотя, возможно, отрицательный опыт побудил его сделать епископом монофизита.

Здесь следует вспомнить, что для Хосрова ан-Нуман был очень важной фигурой — наместником, проводником его политики среди арабов, наконец, вождем, имевшим в подчинении войско, которое, как и во времена Варахрана V, могло дойти до Ктесифона. Невероятно, чтобы Хосров II Парвиз, известный своей осторожностью и подозрительностью и всегда стремившийся уничтожить в зародыше любую возможную опасность, держал на такой должности монофизита, который с большой долей вероятности мог оказаться противником несторианства и зороастризма, а значит — и Сасанидской державы. Такой человек мог если не поднять мятеж, то, по крайней мере, сделаться излишне независимым. Нет, скорее всего, Хосров разрешил бы ан-Нуману креститься только по несторианскому обряду.

По словам автора жития Сэбришо, ан-Нуман III сразу после диспута велел казнить монофизитов, но их предводителям удалось бежать. Это соответствует сведениям «Сииртской хроники», согласно которой ан-Нуман, крестившись, изгнал яковитов из своих владений [330]. Это кажется вполне логичным — ан-Нуман, разумеется, не простил монофизитам их яростные нападки на тех, кто стал его духовными наставниками, а возможно — и на него самого. В то же время у нас нет сведений о том, что ан-Нуман выслал или подверг репрессиям какое-либо племя или род. Вероятно, слова о казнях или высылке относятся к монофизитским проповедникам и монахам, которым, скорее всего, действительно пришлось покинуть Хиру.

Из рассказов о крещении ан-Нумана видно, что он решился на этот шаг не из политических, а скорее из духовных соображений [331]. Несомненно, он опасался гнева Хосрова и потому испрашивал у него разрешения, но едва ли стремился к политической выгоде: тогда следовало обратиться в зороастризм. Как мы видели, несторианские авторы называют главным побудительным мотивом ан-Нумана стремление избавиться от болезни. Нельзя точно сказать, какую болезнь они имеют в виду, физическую или духовную, т. е. приверженность религиозным воззрениям, которые казались им ошибочными. Обратим внимание, что в текстах источников, приведенных в Приложении III, излечение ан-Нумана изображается как изгнание беса. Но в любом случае очевидно, что ан-Нуман сделал важный для себя духовный выбор. Это хорошо объясняет дальнейшее поведение ан-Нумана, который, судя по рассказам источников, вел себя как верующий человек. Мусульманские авторы приписывают ему постройку Луджджского монастыря ( dayr al-lugg ), который он сделал лучшим из монастырей Хиры [188, с. 595; 208, ч. 1, с. 363; 264, т. 2, с. 530]. Правда, как показано в примечании 316, этот монастырь существовал еще до начала правления ан-Нумана, в связи с чем правомернее говорить, что последний отстроил, а не построил его.