Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

В рамках данной интерпретации трудно объяснить, какую роль выполняют в предложении слова и . Они могут быть только дополнениями к hakar marzpan , однако в этом случае их совершенно невозможно объяснить. Сам Й. Маркварт не смог дать однозначную трактовку этих слов, что видно из его текста [112, с. 103].

Возникшее затруднение было решено в работе Х. С. Нюберга, предложившего удачную, по мнению автора этих строк, трактовку, согласно которой следует интерпретировать как bor-gil , a — как do-sar ; в обоих случаях речь идет об отрядах лахмидского войска (см. Часть II) [118, т. 2, с. 48, 65]. Соответственно, возникает фрагмент marzbdn [i] do-sar ud bdr-ga [344]. Ни do-sar , ни bor-gal не является названием территории, которой управлял марзбан . Поэтому связать их с предшествующим marzbdn можно только так, как это делает в своем переводе Т. Дарьяи, именно: the margrave (over the) Do-sar and Bor-gil [37, c. 20], т. е. «наместник пограничной области, [поставленный над отрядами] досар и боргаль ». Поскольку эти отряды, как показано выше, стояли в Хире или поблизости от нее, на весьма значительном удалении от области Бахрейна и не подчинялись ее наместнику, предположение о том, что речь идет о марзбан -е Хаджара, уже не может быть признано верным. Следовательно, вывод о том, что « war арабов» — Персидский залив, остается без единственного поддерживавшего его построения [345].

Гипотеза Й. Маркварта вызывает сомнения и по другим причинам. При разборе Фрагмента 1 отмечено, что в (или к) war-i-tazigan сасанидский царь направил марзбан -а Хиры. Если считать, что « war арабов» — Персидский залив, непонятно, почему марзбан Хиры был отправлен так далеко от вверенной ему области. Далее, в зороастрийской культуре, судя по Бундахишн -у, Персидский залив известен как море Путик (8, с. 280, 298; 119, с. 43, 83; 169, с. 100–103, 116–117). Персидский залив был хорошо знаком иранцам, что, вероятно, способствовало и известности его традиционного названия. Трудно объяснить, почему автор текста игнорирует это название, заменяя его другим.

Несогласие с отождествлением « war -а арабов» с Персидским заливом само по себе еще не означает нахождение решения проблемы. Необходимо найти альтернативную и лучшую интерпретацию. При этом круг поиска очерчивается следующим образом. С одной стороны, слово war имеет несколько значений [118, т. 2, с. 203; 106, с. 87; 255, с. 450], из которых к рассматриваемой ситуации лучше всего подходят следующие: «море», «озеро», «водоем», «огороженное место», «укрепления», «крепость». С другой стороны, наместник Хиры был поставлен именно у (или в) war-i-tdzigan . Этим требованиям удовлетворяют несколько решений. Одно из них — отвергнутое Й. Марквартом соленое озеро близ Хиры. Но едва ли марзбан с войском стоял именно у соленого озера, занимая, таким образом, очень невыгодную в стратегическом отношении позицию. Кроме того, непонятно, почему именно соленое озеро, а не например, Хира, послужило автору географическим ориентиром. Не бесспорной представляется и трактовка Т. Дарьяи, который переводит wall of the Arabs (букв. — «стена арабов») [37, с. 19, 20], но затем дает интерпретацию Wall / Fortress of the Arabs , объясняя это тем, что war представлял собой часть системы сасанидских пограничных укреплений и здесь может означать «ров Шапура», о котором нам известно от мусульманских авторов [37, с. 43]. Существование искусственно прорытого рва, особенно в районе Хиры, сомнительно. Система пограничных укреплений, о которой идет речь, представляла собой не единую стену, а сеть расположенных по течению Евфрата крепостей, к числу которых относились и далекие от Хиры Хит и Пероз-Шапур (аль-Анбар). [3, с. 280–281]. Использование выражения «.war арабов» для обозначения всей системы укреплений не давало бы читателю географического ориентира. Ближайшими к Хире укреплениями были две стены между аль-Узайбом и аль-Кадисиййей, о которых упоминают мусульманские географы [90, с. 175; 91, с. 185; 264, т. 4, с. 92]. Однако мы не знаем, назывались ли они «стеной арабов» и были ли построены уже при Ардашире I, как это явствует из рассматриваемого фрагмента. Поэтому трактовка Т. Дарьяи предполагает необходимость доказывания целого ряда далеко не очевидных обстоятельств и, таким образом, порождает больше вопросов, чем разрешает. Представляется, что к решению вопроса о «war-e арабов» ближе X. С. Нюберг и И. Тораль-Нихофф; первый из них отнес war-i-tazigan (в тексте — var i Tdcilkdn ) к той статье словаря, где var (war) интерпретируется как enclosure, defences, fortress, вторая переводит «крепость арабов» ( Araberfestung ) [118, т. 2, с. 203; 165, с. 60]. Преимущество этого решения в том, что оно создает определенность: речь идет о конкретном поселении, в которое был назначен марзбан Хиры (а прежде — марзбан , командовавший войсками досар и боргаль ). Естественно считать, что этой «крепостью арабов» была Хира: никакое поселение лучше ее не соответствует восстанавливаемому таким образом контексту. Вместе с тем, эта трактовка требует определенной доработки. Как показано выше, Хира не имела городских укреплений (хотя в ней были отдельные укрепленные усадьбы) и потому, строго говоря, вряд ли подходила под понятие «крепость». С другой стороны, для автора «Городов Иранской страны» Хира была городом и центром области ( sahrestdn ). Вероятно, автор представлял себе Хиру как обособленное, имевшее определенные пределы поселение, бывшее оплотом верных Сасанидам арабов. В этом отношении она была крепостью или, по крайней мере, ее аналогом. Поэтому вернее переводить war-i-tazigan как «город арабов».

Проблема 4

. После того, как слово в связи с изложенными выше соображениями утратило значение «Хаджар», необходимо найти ему новое объяснение. Представлятся, что речь идет о слове agar , для которого Дж. Д. М. Джамасп-Асана в своем словаре среднеперсидского языка дает значение a chief [86, т. 3, с. 721–722], т. е. «предводитель». Поскольку фрагмент i agar означает «который является предводителем», логично предполагать, что первое слово данного фрагмента — имя собственное. К сожалению, у нас нет сведений, чтобы отождествить этого человека с каким-либо известным историческим персонажем и на этой основе истолковать его имя. Трактовка Й. Маркварта, который предлагал читать Qsak и сближал это с именем Ауса Ибн Каллама (о нем см. выше) [112, с. 21, 103–104] представляется маловероятной, т. к. последний не был современником Ардашира I и не мог получить от него назначение, о котором говорится в тексте источника. Поскольку иранские имена нередко имели определенное значение и просто как существительные или прилагательные, представляется возможным сближать рассматриваемую форму со среднеперсидским Ηu-deh , что Дж. Д. М. Джамасп-Асана истолковывает как good, virtuous [86, т. 4, с. 864]. Возможно, к этому прилагательному имеет какое-то отношение имя Худига, который, согласно накш-и-рустамской надписи Шапура I, при Ардашире I был главным интендантом двора [110, с. 325–326; 142, с. 18].