Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

С коронацией Карла Великого все изменилось. Церемонию в Риме византийцы восприняли как великое кощунство. Как на небе Бог один, так и земной правитель — император — тоже дол­жен быть один! На этих основах испокон веков стояла Римская империя, а папа и король франков богохульно покусились на фун­даментальные основы римского мира!

Трон под Ириной зашатался. Она ожидала заговоров против себя и не сомневалась, что один из таких заговоров будет успеш­ным... Предложение Карла, авантюриста и еретика, давало ей шанс на спасение, а империи — удивительный случай объединить Восток с Западом.

Когда народ понял, что Ирина в ожидании успеха очередного заговора готова принять предложение варвара, разразилась небы­валая смута. Послы Карла, прибывшие в Константинополь в 802 году, угодили прямиком в садок со скорпионами. В городе импе­ратрицу открыто обливали презрением, писали гадости на забо­рах, ее придворные погрязли в грызне и интригах, а о заговорах рядили даже на рынках.

В октябре 802 года на константинопольском ипподроме Ири­ну объявили низложенной и сослали на остров Лесбос. Там она через год умерла «от огорчения» — скорее всего это была есте­ственная смерть. На трон выкликнули Никифора Геника — пре­жде логофета геникона (отсюда и прозвище), то есть министра финансов.

Но бывшее нельзя объявить небывшим. Теперь в мире было две христианские империи, и в них правили два христианских им­ператора. Прежний строй мира, прежний порядок ушел навсегда.

Уже став императором, Карл Великий привел в повиновение фри­зов, а его сын Людовик в 801 году захватил арабскую Барселону. Теперь государство Каролингов лишь немногим уступало в раз­мере бывшей Западной Римской империи.

Территориально государство упорядочили, поделив его на графства. На границах были созданы военные образования — марки, управляемые маркграфами. Земли королевского домена назывались пфальцами, хозяйством которых управляли, соот­ветственно, пфальцграфы. Столицей новоявленной империи был Аахен, расположенный в центре родовых владений Пипинидов — Каролингов, а не Рим. Громкий титул впечатлял ученых клири­ков, но в основе ничего не изменилось: Карл Великий, как и пре­жде, правил в качестве короля франков и лангобардов. Не более.

Войны с фризами и арабами не принесли выгод. Внешней экс­пансией управляет формула «расходы — риски — доходы», и лю­бой магнат, поддержавший войну короля, постоянно помнит это немудрящее уравнение. Если война ведется далеко от дома, ее стоимость растет, а если враг при этом умел и организован, то в «затратную» часть уравнения добавляется возможность гибели, и тогда потенциальные трофеи и земли должны быть достаточно велики для компенсации рисков

Если бы к востоку от Эльбы лежали плодородные земли и бо­гатые города... но ничего подобного там не было, сплошные ча­щобы и грубые варвары. Пока расходы на войну с саксами удава­лось покрывать доходами, взятыми у аваров, военное уравнение удавалось свести к нулю. Однако примерно к 800 году баланс во­енных доходов и военных расходов стал устойчиво негативным. Экспансия Каролингского государства остановилась.

Чтение капитулярия Карла Великого.

Император находится в окружении вассалов и графов,

причем многие из них в римских одеждах

Так было всякий раз в истории: когда экспансия перестава­ла приносить прибыль, центральная власть слабела, потому что с прекращением завоеваний, то есть потока богатств извне, ре­жим государства приходилось финансировать за счет невозобновляемых активов. На следующей ступени развития экспансия сменится широким налогообложением — единственным возоб­новляемым источником богатства для поддержания центральной власти. Мы ведь помним, что происходило в последние столетия жизни Римской империи?

Но до этого было пока далеко.

После обретения императорского титула Карл Великий прожил четырнадцать лет. Преемникам Карла Великого достались: пустая казна; свита, склонная к мятежам и вероломству, политически ра­зобщенное государство, голодное и опустошаемое эпидемиями, а единственным действующим законом часто оставалась кровная месть. Общество раздирали местнические интересы, и никаких высших устремлений таковое общество не питало.

Золото стало редкостью, и экономику охватила жестокая деф­ляция. Карл провел денежную реформу, но от Рейна до Испании по-прежнему главенствовал натуральный обмен. Ренту платили продуктами или услугами и лишь часть вносили деньгами. Цен­ность товара измерялась в головах скота и в других полезных ве­щах — особенно изделиях из металла. Обороты торговли упали до минимума: автаркическая экономика больших замнутых име­ний обеспечивала себя всем необходимым.

Земельная собственность стала аристократической. Она со­стояла из личного хозяйства собственника и мелких крестьян­ских наделов. Урожайность оставалась такой же низкой, как пол­тысячелетия назад, а урожай сам-три считался хорошим. Землю обрабатывали один или два сезона, а потом она несколько лет ле­жала под паром.

Мир словно вернулся на полтысячелетия назад. На земле труди­лись все те же 85-90 процентов населения, а остальные 10-15 про­центов приходились на элиту (в том числе армию) и обслужива­ющих ее людей. Ремесленники и клирики составляли исчезающе малую долю населения, а торговля и кредит находились в руках ино­странцев. Сельскохозяйственный труд по-прежнему лежал на пле­чах servi (то есть полурабов и крепостных, разница между которыми постепенно стиралась) или mancipia (арендаторов, которые плати­ли оброк и отрабатывали барщину). Им часто помогали рабы, ко­торых среди сельского населения насчитывалось 10-20 процентов.

Важнейшим отличием экономики от римского периода было отсутствие развитого и объемного ремесленного и промышлен­ного производства — вещей и необходимых для жизни товаров было до крайности мало, единственным серпом могли пользо­ваться сразу несколько поколений крестьян. Железные орудия были редки и крайне дороги, чему примером хозяйственные опи­си больших поместий IX века, в которых значится по два-три то­пора и столько же драгоценных ножей и серпов. Орудия сельско­го труда делали из дерева. Даже плуг был деревянным, а его лемех для прочности обжигали огнем.

В этой системе простой свободный человек теперь был не по­тенциальным воином, способным встать на защиту государства или сюзерена, а всего-навсего рабочей силой для возделывания земель или расчистки целины.