Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

67

Кроме того, Петр и его администрация последовательно использовали материальный потенциал империи, оптимально эксплуатируя как экономические богатства, так и человеческий и материальный потенциал, имевшийся в их распоряжении. Было проведено изучение страны с целью открытия новых горных, лесных и сельскохозяйственных ресурсов. Были созданы заводы, построены каналы и дороги, поощрялась торговля; строились новые города, прежде всего столица, и обновлялись старые. Идеальный петровский администратор должен был быть и ученым, ему приходилось разбираться одновременно в экономике, науке и политике. Таким был В. Н. Татищев - типичный представитель поколения Петра Великого; его карьера и идеи дают лучшую картину всего, что Петр хотел осуществить, и средств, которыми он располагал 9. Император старался организовать членов русского общества ради производительной, энергичной, активной жизни во всех областях жизни, в том числе и частной, интеллектуальной и экономической. Он использовал для этого традиционное средство - государственное управление и службу. Попьпка обратить дворянство к хозяйственной деятельности не увенчалась успехом. Можно удивляться, почему этот класс остался невосприимчив к деятельности, которая увеличивала бы его благоденствие

68

и материальные богатства; это, впрочем, не помешало его притязаниям на ресурсы, которые тут же проматывались в форме conspicuous consumption. Попытка Петра вызвать смену ценностей законодательным путем (указ о единонаследии 1714 года) кончилась полным провалом 10. Другие классы общества тоже были привлечены Петром посредством государственной службы. В рамках Главного Магистрата горожане могли учреждать торговые предприятия и мануфактуры. Но и в их случае обязанность служить государственным интересам была важнее всех других соображений: горожане должны были активно участвовать в сборе налогов, следить за охраной городского порядка, ставить свои таланты и ресурсы на службу государства. Это означало потерю времени и энергии, а также большой риск, так как члены Главного Магистрата были юридически и материально ответственны за убытки и ущерб, понесенные казной и государством. Частная инициатива и индивидуальная творческая энергия не защищались и не поощрялись настолько, чтобы дать результаты, которых ожидал Петр на основе сделанных в Западной Европе наблюдений и полученного там опыта.

ЕВРОПЕИЗАЦИЯ ВЕРХОВ

Наконец, быт общества, по крайней мере его верхов, был модернизирован и европеизирован введением и принятием западного придворного образа жизни. В данном случае можно сказать, что успех был почти полным. Спустя два поколения двор Санкт-Петербурга мог соперничать в великолепии и оживленности с дворами Западной Европы.

69

Напротив, упорное стремление Петра и его соратников заставить народ отказаться от предрассудков и религиозных обычаев, которые мешали развитию производительной vita activa, обернулось почти полным провалом. Это упорство даже привело к противоположным результатам: оно утвердило в низах уверенность в том, что император и его присные работают на дьявола, а сам государь является воплощением Антихриста.

Короче, русское государство приступило к преобразованию и переустройству общества, стремясь сделать его более динамичным и предоставить ему средства рационального использования его богатств. Что касается служилого дворянства и интеллектуальной верхушки, можно сказать, что цель, преследуемая государством, была в основном достигнута. Но, что касается простонародья, правительство потерпело почти полный крах, по меньшей мере в первой половине XVIII века.

Следовательно, Петровские реформы не проникли в сердцевину общества и страны, за исключением мимолетных вмешательств ad hoc органов центральной власти, которые стремились к ограниченным, немедленным результатам, не имевшим будущего. Создается ощущение, что все эти нововведения ни на чем не основаны, временны. Для русских того времени и - еще ясней - для иностранных наблюдателей главной, характерной чертой новой России была неустойчивость. Зато служилые верхи приняли культурный вызов не просто с легкостью, но так к нему приспособились, что спустя одно-два поколения смогли внести свой вклад в русскую культуру своего времени и активно участвовать в ее создании. Можно удивляться, что они не проявили того же энтузиазма и такой же творческой энергии в области экономики. Мы к этому еще вернемся. Пока что достаточно отметить следующие факторы: в течение долгих лет войн со Швецией и Турцией верхи были слишком поглощены

70

дорогостоящей и тяжелой, опасной для здоровья, а иногда и для жизни государственной службой. Отсюда, за отсутствием навыков, свободного времени и средств, проистекала неспособность посвятить себя экономической деятельности и вместе с тем продолжать служить и усваивать культурные новшества - условие sine qua поп для делания карьеры, возможной лишь в рамках придворной или военной службы.

Верхи приняли культурный вызов, освоили новые ценности русской культуры и проявили (и будут продолжать проявлять) искренний интерес к западным интеллектуальным новшествам. Они преобразовались так быстро, что смогли общаться с представителями западной культуры почти на равных. Народная же культура, которая, собственно говоря, не участвовала в петровских преобразованиях, осталась в стороне, нетронутой; она сохранила традиции XVII века. Таким образом не только увеличился разрыв между культурой верхов и народа, но эта последняя застыла, оцепенела, притупилась и атрофировалась. Появился разрыв между умственным кругозором народа и умонастроениями верхов и тех, кто к ним присоединился. Этот разрыв остро почувствуется в XIX веке, когда народные массы возвратятся в общее течение имперской жизни, в том числе и культурной.

Возвращаясь к формулировке Мориса Ориу: "...администрация является основой [структурированного] общества", добавим, что это верно только в том случае, если она надстраивается над фундаментом общества, если она является частью деятельности всего народа и всей страны. Этого не произошло в России в начале XVIII века, и именно поэтому эволюция страны после Петра I была "искажена" или пошла в особом направлении. Отсюда же - сложности и парадоксы эволюции строя и общества в десятилетия, последовавшие за смертью царя-преобразователя. Можно ли так институционализировать личный авторитет государя, который создал новые условия, чтобы этот авторитет стал постоянно действующей силой? Могут ли учредиться и упрочиться институты перед лицом индивидуального, единоличного характера самодержавной власти? Вот основные проблемы, с которыми сталкивается русское общество. Однако кажется, что успехи Петра, особенно в политической и военной областях, открытие для верхов широкого "окна в Европу" оправдывают инициативу и личную роль государя. Это позволило обновить верхи за счет новых сил и людей и переменить их умственную и политическую направленность. Но не нанесла ли ущерба бодрости и творческой энергии, которые свойственны независимым социальным формациям, главенствующая роль служилой верхушки? И, в конечном счете, не оказывается ли сомнительным дело Петра Великого из-за того, что не развились эти независимые силы? Такие вопросы стояли перед поколениями, наследовавшими Петру, и мы, в свою очередь, должны рассматривать их в свете событий 1725-1762 годов.