Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

172

администрации и органов охраны порядка. Они надеялись благодаря этому оказать прямое влияние на разработку программы реформ, которые должны были перестроить русское общество и его экономику по западному образцу. Молодые члены литературных и гражданских обществ проникли в канцелярии генерал-губернатора и начальника полиции Санкт-Петербурга. Поэт и будущий декабрист Рылеев занимал важное положение в Русско-Американской компании, рассчитывая таким образом повлиять на торговую и колониальную политику империи. Наконец, видные представители просвещенной элиты заняли военные и гражданские служебные должности, которые они прямо использовали для осуществления стремлений гражданского общества, как, например, братья Тургеневы в министерстве внутренних дел, М. С. Лунин при великом князе Михаиле и т. д.

В последнюю очередь мы должны упомянуть еще об одном проявлении новой гражданской атмосферы, которым никак нельзя пренебречь: благодаря прессе и публичным лекциям основные вопросы устройства и преобразований общества обсуждались публично. Например, лекции юриста Куницына о естественном праве столь же привлекали все светское общество, как и активных представителей культурной элиты. В университетских диссертациях и академических изданиях был поднят вопрос о крепостном праве, его экономическом характере и его отмене. Политические системы, вопросы права и политической экономии стали предметом анализа и дискуссий в журналах и периодических сборниках. К этому надо добавить, что зарубежная печать (книги и журналы) довольно свободно проникала в Россию и находила здесь заинтересованного читателя, подготовленного к приятию ее идей. Следовательно, можно с полным правом говорить о "декабристах без декабря", то есть о

173

представителях просвещенного гражданского общества, стремившихся активно способствовать духовному и материальному прогрессу нации, не вступая при этом в тайные общества и не подымая знамя мятежа. Их ряды насчитывали не только таких выдающихся людей, как, например, П. А. Вяземский, М. Ф. Орлов, Николай Тургенев, но и неизвестных молодых членов многочисленных объединений, составлявших движущую силу гражданского общества. Судя по произведениям Грибоедова и материалам о жизни Пушкина и других писателей того же времени, круг этих "декабристов без декабря", или, иначе говоря, активных "диссидентов" был, должно быть, широк и блистателен.

Речь шла не только о том, чтобы гражданское общество участвовало в общественной жизни, а представители молодого поколения содействовали модернизации и материальному прогрессу империи. Столь же важно было изменить характер политической жизни страны, изменив природу и концепцию власти. Открыто вливаясь в общественную жизнь, гражданское общество надеялось заложить прочные основы институционализированной власти. На смену власти, по самой своей природе личной, своенравной и тиранической, осуществляемой самим государем или, еще чаще, его приближенными, должна была прийти институционализированная система уставов и законов, которая сделала бы Россию подобной настоящему "правовому государству". Так установился бы строй, при котором члены общества обладали бы гарантиями не только в отношении безопасности личности, карьеры, собственности и умственной деятельности, но и активного участия в управлении страной. Такая институционализация предоставила бы обществу, в частности его развитым и предприимчивым членам, большую независимость как в общественной, так и в

174

частной жизни. Так осуществилась бы вторая цель революции Петра: формирование энергичного и предприимчивого народа, свободно выступающего с начинаниями по оптимальному развитию ресурсов страны ради обеспечения всеобщего благополучия.

Парадокс (или противоречие) этой картины состоял в том, что она в слегка измененной форме воспроизводила традицию лично воплощаемой власти. Но не в этом ли дилемма всякой культурной элиты, всякой интеллигенции, даже до ее тотальной идеологизации? В этом смысле можно сказать, что русское гражданское общество перенимало практику "рационального конструктивизма" просвещенной абсолютной монархии, которую в России динамически воплощал Петр Великий.

Но, как и во времена Новикова и Екатерины II, правительство Александра I положило конец этому движению. Император возобновил ту политическую линию, которую сам осуждал в царствование своего отца, оставил унаследованные от Екатерины усилия по установлению атмосферы согласия и взаимопонимания между государством и просвещенным гражданским обществом, то есть общественным мнением. То, что принято называть политикой реакции, наступившей после 1815 года, вне зависимости от особенно жестокой роли Аракчеева, состояло как раз в запрещении и преследовании всех гражданских организаций, игравших полезную роль в какой бы то ни было области (просвещение, литература, благотворительность и т. д.). Разрешались, и то под строгим полицейским надзором, только чисто частные объединения - такие, как салоны и частные литературные кружки. Но для них было запретным само желание вторгаться в общественную жизнь, организация и управление которой остались монополией правительства.

175

ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА. МЯТЕЖИ

Не что иное, как упрямое стремление правительства помешать молодому поколению в осуществлении его надежд на гражданскую деятельность толкнуло молодых людей к учреждению тайных обществ по образцу карбонариев и военных заговорщиков в Италии и Испании. А тайное общество требует политической программы - теоретической и практической. Действительно, куда годится общество заговорщиков без представления о том, что вредит благу страны и что ради этого блага необходимо. Однако наличие теоретической и практической программы, в свою очередь, логически требует выработки более или менее полного мировоззрения, способного объяснить существующее положение и указать путь подготовки будущего. Неудивительно, что организаторы и руководители созданных около 1820 года тайных обществ посвятили много энергии и сил разработке такой системы, некоей "протоидеологии".

Но для России того времени столь же характерен факт, что они так и не сумели сформулировать цельной и всеобъемлющей идеологии. За одним исключением: Павел Пестель, основатель Южного общества, создал упорядоченную программу якобинского типа, иначе говоря, радикальную идеологию. Своей последовательностью и радикальностью идеи Пестеля оставили неизгладимый след в истории русской общественно-политической мысли. В других тайных обществах идеология была лишь зачаточной, хотя некоторые программы при благоприятных условиях могли бы стать отправной точкой для политики реформ.