Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Высочайшее повеление, данное в 1856 году Киселеву, и высочайше утвержденные представления Блудова связали постепенное смягчение ограничений одним и тем же условием: «поколику нравственное состояние евреев может сие дозволить», или, как выразился Блудов, «по мере распространения между ними истинного просвещения, изменения их внутренней жизни и обращения их деятельности на полезные занятия», «отделяя от общей массы еврейского населения людей влиятельных по богатству и образованию».

Здесь торжествовал старый принцип неравенства евреев в бесправии: если раньше было решено применить к «бесполезным» евреям новые репрессивные меры, то теперь им было суждено образовать многочисленную группу, на которую не должны были распространяться облегчительные меры. Имелось в виду смягчить участь лишь небольшой категории евреев, которые становились таким путем привилегированными в сравнении с прочей массой.

Правительству предстояло разбить еврейское население на группы сообразно их полезности и бесполезности. Но ему не довелось самостоятельно выполнить эту задачу – нашлись сотрудники в среде самих евреев: в 1856 году несколько еврейских купцов обратились к государю с просьбой о даровании некоторых прав не всему еврейскому населению, а лишь отдельным категориям.

«Если молодое поколение, – заявили ходатаи, – воспитанное в духе и под надзором правительства, если высшее купечество, много лет разливавшее жизнь, деятельность и богатство в крае, если добросовестные ремесленники, добывающие хлеб свой в поте лица, будут отличены правительством большими правами от тех, которые ничем еще не засвидетельствовали об особенной своей благонамеренности, пользе и трудолюбии, тогда весь народ, видя в этих немногих избранных предмет справедливости и благоволения правительства и, так сказать, образцы того, какими, по его желанию, должны сделаться евреи, с радостью устремится к достижению указанной правительством цели (то есть слияния с прочим населением)… Ходатайство наше, – говорили далее просители, – состоит в том, чтобы Милосердный Монарх пожаловал нас и, отличая пшеницу от плевел , благоволил, в виде поощрения к добру и похвальной деятельности, предоставить некоторые умеренные, впрочем, льготы достойнейшим, образованнейшим из нас». Эти просимые льготы заключались в том, чтобы почетные граждане, купцы, состоявшие известное число лет в первой или второй гильдий, а также солдаты, были уравнены в правах с прочим населением, а «лучшие» из ремесленников и окончившие технологический институт – допущены за пределы черты оседлости. В заключение ходатаи вновь просили предоставить «лучшим из нас» доступ во внутренние губернии.

Эта записка виднейших представителей еврейского купечества должна была, в условиях момента, произвести впечатление, что сами евреи, в лице тех из них, которые по своему общественному положению более других соприкасались с правительством и русским обществом, признают целесообразным расширить права евреев в зависимости от их «полезности»: облегчение условий еврейской жизни должно было последовать не в виде отмены известных категорий ограничений в отношении всего еврейского населения, а в форме смягчения правового положения лишь отдельных привилегированных групп. Записка еврейских купцов не сыграла решающей роли в дальней истории законодательства о евреях, но, распространенная в копиях по правительственным канцеляриям, несомненно популяризировала принцип «разбора».

Эта система постепенного расширения прав евреев в зависимости от известных качеств, присущих той или иной группе еврейского населения, сказалась более всего в разрешении вопросов о праве жительства.

Отношение императора Александра II к законам о жительстве – Предоставление повсеместного жительства купцам первой гильдии – Необходимость расширить территорию оседлости евреев – Выступление министров внутренних дел и просвещения – Суждение Государственного совета о лекарях – Предоставление повсеместного жительства евреям с учеными степенями, но не с высшим образованием

Находясь в первое время по вступлении на престол под воздействием общего духа предшествующего царствования, император Александр II относился боязливо к попыткам ослабить законы о черте оседлости.

Так, когда в мае 1855 года по представлению министра внутренних дел, сделанному по соглашению с министрами военным и финансов, Комитет министров постановил дозволить евреям, ввиду военных действий, производить маркитантский торг повсюду, при войсках, не считаясь с законами о жительстве, государь отклонил решение Комитета, положив резолюцию: «Оставить на нынешнюю войну где есть, но вновь не допускать». Тогда же государь разрешил полкам и военноучебным заведениям иметь вне черты оседлости не более чем по одному портному и закройщику из евреев.

Однако государь отнюдь не имел в виду оставить в силе все старые запреты в отношении жительства; положив в основание правительственной деятельности о евреях принцип постепенности , Александр II, противясь немедленному упразднению черты оседлости, поощрял правительство к отмене ограничений в отношении известных групп еврейского населения. Отклонив в 1856 году ходатайство рижского купца Брайнина о предоставлении права повсеместного жительства всем евреям, государь повелел рассмотреть это ходатайство в применении к почетным гражданам и купцам первой и второй гильдий. Вслед за тем он повелел обратить особое внимание на предположения киевского генерал-губернатора князя Васильчикова, который, высказываясь о мерах к преобразованию евреев, предложил предоставить почетным гражданам и купцам право жительства и торговли во внутренних губерниях.

Министр финансов Брок признал, что расширение прав евреев-капиталистов в отношении жительства не только не было бы в противоречии с государственной пользой, а, более того, соответствовало бы коммерческим видам правительства. Правда, требование «осторожности, постепенности и соразмерности» заставило его ввести намеченные им облегчения в тесные рамки: он предложил предоставить купцам право жительства не во всех внутренних губерниях, а лишь на площади, образуемой тогдашними железнодорожными линиями, пограничными пунктами которой являлись бы Харьков, Орел и Курск. Но вместе с тем это облегчение должно было коснуться не только первостатейных купцов; Брок намеревался распространить облегчение на всё торговое сословие. Однако этой попытке пойти вразрез с идеей «разбора» не суждено было осуществиться. Под формальным предлогом его проект не получил движения, а вскоре был выдвинут на очередь законопроект министра внутренних дел, предоставлявший – впредь до выработки закона о купцах второй гильдии – право жительства по всем внутренним губерниям одним лишь купцам первой гильдии.