Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Однако эта поправка не была принята в дальнейшем во внимание, и закон 19 января 1879 года предоставил

право повсеместного жительства всем окончившим курс в высших учебных заведениях, аптекарским помощникам, дантистам, фельдшерам и повивальным бабкам и изучающим фармацию, фельдшерское и повивальное искусства.

Упразднение московского гетто – Отмена запретов в Ковно, Житомире, Каменец-Подольском, Троках – Борьба из-за стеснений в Вильне – Представление киевских властей – Николаев, Севастополь и Ялта – Эмансипация евреев в Царстве Польском и маркиз Велепольский – Пограничная полоса – Сибирь и Финляндия

Когда на историческом заседании 31 марта 1856 года Еврейский комитет отказался от прежней политики репрессий и пошел по пути облегчительных мер, он наметил ряд вопросов, разрешение которых должно было последовать по получении сведений и мнений подлежащих властей. Но одно ограничение было столь явно несправедливым, что комитет не счел даже нужным поднимать из-за него переписки: московское гетто, в течение десятилетий бережно охранявшееся первопрестольной администрацией, должно было явиться первой жертвой нового режима.

Еще в 1852 году Еврейский комитет заявил, что «неприлично и несообразно с достоинством правительства» требовать от евреев слияния с окружающим населением, а вместе с тем отдалять их от него запиранием в гетто. Однако московский генерал-губернатор Закревский продолжал в то время пользоваться в высших сферах исключительным авторитетом, и комитету пришлось продлить существование подворья еще на три года, с тем чтобы по истечении срока генерал-губернатор вновь представил свои соображения. Но и в 1855 году министр внутренних дел Ланской не решился идти против желания Закревского и предложил Еврейскому комитету сохранить подворье до тех пор, когда будут произведены все преобразования в быте евреев. Однако Киселев решительно настоял на необходимости немедленно упразднить его, и соответствующее постановление комитета было высочайше утверждено.

Одновременно комитет обратил «особенное внимание на то, что отделение евреев в особые кварталы, не соответствуя ни духу времени, ни видам слияния евреев с общим населением, вредно не только для евреев, но и для христиан и даже для правительства в том отношении, что препятствие в приобретении домов в таком или другом квартале, ограничивая число покупателей, роняет в городах ценность недвижимой собственности в ущерб как евреям, так и христианам, а чрез то и самая казна, при продаже залогов, может подвергнуться убыткам». Ввиду этого министру внутренних дел было поручено заняться затронутым вопросом.

Указанное решение находилось, вероятно, в связи с тем обстоятельством, что когда, при проезде через Шавли, государь потребовал объяснений, почему Ковно не застраивается, генерал-губернатор Назимов и губернатор сказали, что единственной причиной этого являются местные ограничения в отношении жительства евреев, вследствие чего государь разрешил сделать соответствующее официальное представление. В это же время помещики-дворя-не, чиновники и купцы, проживавшие в Ковно, в числе 52 лиц, обратились к губернатору с ходатайством об отмене стеснений для евреев, так как от этого страдает и христианское население; губернатор, со своей стороны, отметил, что таким путем не только будет достигнута быстрая застройка города, но христиане будут облегчены в обременительной квартирной повинности; тогда же Назимов в представлении министру подтвердил всё сказанное им лично государю.

Однако когда Назимову стало известно, что Еврейский комитет имеет в виду всюду в городах отменить специальные ограничения, он выступил в пользу сохранения стеснений, существующих в Вильне. Город достаточно застроен и населен, объяснял Назимов, и установленное здесь ограничение не следуешь отменять «по местным обстоятельствам и нынешнему нравственному состоянию еврейского народа». Улицы, запретные для евреев, находятся в центре города; они вмещают лучшие здания: три церкви, благородный институт, православный собор, монастыри, два римско-католических костела и часовню у Острых Ворот с иконою Божией Матери, у которой на улице бывает большое стечение молящихся, особенно по некоторым праздникам. «При таких обстоятельствах водворение на помянутых улицах евреев, сколь бы было вредно чистоте и благовидности самих улиц, по закоренелой неопрятности этого народа, столько же и неуместно, дозволяя евреям селиться среди христианских храмов и учреждений духовного ведомства». К тому же это ограничение будто вовсе не затруднит достижения цели слияния и не поведет к обесцениванию недвижимости в городе.

Иначе отнесся к вопросу о гетто киевский генерал-губернатор князь Васильчиков; еще в 1856 году он снесся с главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями о предоставлении евреям в Каменец-Подольском общих прав; он повторил это и в следующем году министру внутренних дел, указывая, что запрещение евреям приобретать дома по всему городу, задерживая развитие последнего, «обратилось в бесполезное стеснение евреев, а чрез то и торговли»; благодаря этому уменьшилась ценность недвижимой собственности в городе, от чего порою терпят интересы казны. Теперь же, настаивая и на отмене ограничений в Житомире, князь Васильчиков заявил, что вообще от состоятельных евреев «нет основания ожидать большей нечистоты противу той, которая вообще замечается в домах торговых городов», следовательно, отпадает главная причина, вызвавшая ограничения.

Против всяких стеснений евреев в городах высказался и новороссийский генерал-губернатор граф Строганов.

Но всё же дело шло медленно. Только в 1858 году последовала отмена ограничений в Ковно и Житомире [102] ВПСЗ, № 32921. Любопытно дело о выселении евреев из города Книшина Гродненской губернии (там же, № 32721). ВПСЗ, № 38215. , а в следующем году, по настоянию князя Васильчикова, были упразднены стеснительные правила в Каменец-Подольском.

Однако, при всей своей медлительности, эта ломка отдельных архаических привилегий, обнажив гнилую почву, на которой они покоились, совершенно расшатала их основу, и очередь настала и для Вильны. Когда вскоре видные виленские евреи представили Назимову записку о необходимости отменить ограничения, он прямодушно отказался от своего прежнего заблуждения и признал «вполне справедливым и возможным, согласно указаниям комитета и по примеру Ковно и Житомира, дозволить евреям приобретать дома, жить и торговать во всех без изъятиях частях и улицах Вильны, что, кроме других выгод, послужит еще несомненно и к большему развитию торговой и промышленной деятельности».