Отто Ранк - Миф о рождении героя

В качестве особенно неприглядного примера такого подхода можно упомянуть работу хорошо известного мифолога “природного” уклона Шварца, касающуюся этого круга мифов: Schwartz: Der Ursprung der Stamm und Grundungssage Roms unter dem Reflex indogermanischer Mythen, Jena, 1898.

Frobenius: Das Zeitalter des Sonnengotten, Berlin, 1904; Huezing: Contribution to the Kyros Myth, Berlin, 1906; Siecke: Hermes als Mondgott, Myth. Bibl. Vol. Il, Bd.l, S.48.

Cp., например, Paul Koch: Sagen der Bibel und ihre Übereinstimmung mit der Mythologie der Indogermanen, Berlin, 1907 Cp. также с отчасти солярной, отчасти лунной, но в любом случае совершенно однобокой концепцией мифа о герое .Густава Фридриха (Friedrich: Grundlage, Entstehung und genaue Einzeldeutung der bekanntesten germanischen Märchen, Mythen und Sagen, Leipzig, 1909, S.118).

критических комментариев относительно деталей вышеупомянутого подхода к толкованию. Астральная теория небезынтересна и, несомненно, отчасти верна, но не вполне удовлетворительна и не проясняет собственно мотивов создания мифа. В качестве возражения можно сказать, что возведение содержания мифов к тем или иным астрономическим явлениям не представляет их содержание во всей полноте, и чтобы получить более ясную и простую картину взаимосвязей, нужен, пожалуй, иной подход к толкованию. Претерпевшая множество нападок теория элементарных представлений выявила, однако, один практически оставленный без внимания аспект мифологических исследований. В самом начале и в конце своей работы Бауэр подчеркивает, насколько естественнее и правдоподобнее было бы искать причину общности этих мифов в фундаментальных особенностях человеческой психики, а не в первичной общности их происхождения и миграции. Такое предположение кажется тем более оправданным, поскольку такие проявления общего хода мыслей встречаются и в других формах и в других сферах, где подобное единогласие легко продемонстрировать.

Что же касается характера этих общих тенденций человеческого разума, то психологический анализ основного содержания определенных мифов мог бы помочь открыть источник идентичного содержания мифов всех времен и народов. Такого рода объяснение происхождения одной из сущностных составляющих мифа из общечеловеческого источника уже с успехом было опробовано относительно определенного легендарного мотива. Фрейд в своей работе Толкование сновидений показал взаимосвязь легенды об Эдипе (в которой оракул предвещает Эдипу, что тот убьет своего отца и женится на своей матери, что и происходит помимо его воли) с двумя типичными сновидениями, которые встречаются у многих современных людей. Он говорит о царе Эдипе: “Его судьба волнует нас лишь потому, что могла быть нашей собственной судьбой; ибо мы прокляты оракулом, как и он, еще до нашего рождения. Наверное, каждый из нас обречен обратить свое первое сексуальное чувство к матери, первую ненависть и агрессивность напра-

вить против отца; в этой истине нас убеждают наши сновидения. Царь Эдип, убивший своего отца Лая и женившийся на своей матери Иокасте, является просто исполнением желания нашего детства”*

Наличие близкой связи между сновидением и мифом — нетолько в отношении содержания, но также относительно формы и побудительных сил этого и многих других, в том числе собственно патологических психических проявле-ний — полностью оправдывает интерпретацию мифа как “сновидения множества людей”, о чем я недавно писал (Rank: Der Künstler, 1907). В то же время перенос метода, а отчасти и результатов применения Фрейдовой методики толкования сновидений на мифы представляется вполне оправданным, как это и было продемонстрировано на одном из примеров Абрахамом в его работе Сон и миф (1900)**

Близкая взаимосвязь между сновидением и мифом находит дальнейшее подтверждение в представленном ниже цикле мифов, нередко дающих повод для обращения к аналогии.

Враждебная позиция наиновейшего направления в мифологии (представляемого, главным образом, Обществом сравнительных исследований в области мифологии) в отношении всякой попытки установить связь между сновидением и мифом*** является, по большей части, следствием намерения ограничить параллелизм с так называемыми кошмарами ( Alpträume ), как, скажем, в весьма примечательной книге Лестнера Загадка Сфинкса (1889), а также следствием полного неведения что касается учения Фрейда по этим вопросам. Учение это помогает нам не только понять сами сновидения, но также раскрывает их символизм и

Согласно Фрейду, сюжет шекспировского Гамлета также допускает подобную интерпретацию. Позднее мы увидим, как исследователи мифологии с совершенно иной точки зрения находят связь истории Гамлета со сферой мифологии.

** Journal of Nervous and Mental Disease, 1912.

*** Cp. с точкой зрения Лесснера (Myth. Bibi., i, 4). Лишь Эренрайх признает значимость содержания сновидений для мифотворчества всех времен. Точно так же рассуждает Вундт относительно отдельных мифологических тем.

близкую связь с психическими явлениями в целом, в особенности со сновидениями наяву или фантазиями, с художественным творчеством и с некоторыми расстройствами нормальной психической деятельности. Общее во всех этих психических явлениях относится к одной психической функции, к человеческому воображению. Именно способность к воображению — человечества в целом, а не отдельного индивида — современная теория должна рассматривать как важный и, пожалуй, первостепенный фактор, благодаря которому изначально возникли все мифы. Интерпретация мифов в астральном смысле или, если говорить более точно, как своего рода альманаха событий календарного цикла, согласно Лессману — с точки зрения значимости творческого воображения человечества — поднимает вопрос: следует ли искать первые зародыши таких историй именно в небесных явлениях", или же, напротив, уже готовые сказания совершенно иного (предположительно психического) происхождения были впоследствии лишь перенесены на небесные тела. Эренрайх в работе Общая мифология (1910) делает более определенное заявление: мифологическая эволюция, несомненно, начинается на земной почве, так как вначале необходимо накопить опыт из непосредственного окружения, прежде чем его можно будет проецировать на небесный мир. А Вундт утверждает (loc. eit-, S.282), что теория, согласно которой мифология впервые зарождается на небе, а оттуда позднее спускается на землю, не только противоречит истории мифа, которой подобная миграция просто неведома, но также противоречит и психологии создания мифа, которая вынуждена отверг-