Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

Также следует отметить представителей дворов Чингисидов, выполнявших те или иные функции. Здесь мы имеем информацию исключительно только по Касимову. Документы отмечают казначеев, даруг, дворецких, дьяков, ключников, конюхов, псарей. Здесь речь пойдет почти исключительно о царях и царевичах, сохранивших мусульманское вероисповедание.

Казначейупоминается в Касимове первый раз в 1483 г. [1091]Его функции очевидны — следить за казной Чингисида. Второй раз он отмечен в 1628 г. У него имелась особая книга, в которой он фиксировал все движения казны [1092].

Ключники(2 человека) известны только в начале XVII в. [1093]Можно предположить, что они находились в подчинении казначея.

Даругиотмечены только в документах 1483 г. [1094]На востоке они выполняли разные функции: полицейских чиновников, сборщиков пошлин [1095]. В Касимове они могли выполнять обе функции: собирать ясак с подчиненного Чингисиду неправославного населения (мордва, можары), а также разбирать мелкие судебные дела между ними. По крайней мере, именно это мы видим среди татарских князей в Мещере. Однако князья жаловались ясаком и судом в свою пользу за несение ими военной службы в пользу московского царя (великого князя) [1096]. Позднее касимовские Чингисиды теряют право сбора ясака. Однако теперь отмечаются различные пошлины (торговые, перевозные) и доходы с кабаков, мельниц, рыбных ловель и др. Имеются люди двора царя или царевича, которые собирают эти доходы. При этом их вознаграждение поступало из части собранных средств [1097], но даругами они никогда не именуются. Впрочем, у них появляется иное название — «царевича (царя) приказные люди». Возможно, это разные наименования одних и тех же должностных лиц. Здесь следует сказать, что, по мнению В.В. Трепавлова, даруги — это наместники города или области, как правило, с оседлым населением [1098]. Отдельные исследователи считают, что даруги в Казанском и, возможно, Касимовском ханствах стояли во главе одноименных административно-территориальных образований [1099]. Однако в последнее время данный взгляд подвергается серьезной критике. По мнению И.П. Ермолаева и В.С. Чуракова, дорога — это административно-территориальное деление, появившееся только после присоединения Казани к Московскому царству. Дороги как территориально-административные единицы возникли, по-видимому, из дорог как транспортно-географических понятий. Этому главным образом способствовало то, что при первых описаниях завоеванных земель, писцы ориентировали селения относительно наиболее крупных путей сообщения, выходящих из Казани. В результате такой практики «наиболее важные транспортные магистрали начинают одновременно иметь административный смысл» [1100].

Дворецкийвпервые отмечен в 1551 г. Тогда Шах-Али послал в Казань дворецкого своего Шабаса князя Шамова «готовить свой двор». Свое положение, судя по всему, он сохранил и в Казани [1101]. Второй раз дворецкий упоминается 17 июня 1563 г. Им являлся Сиюш мирза Супкиев сын. Тогда он присутствовал при судебном разбирательстве между татарами Касимовского уезда села Балотца, которое вел касимовский воевода окольничий Михаил Михайлович Тучков [1102]. В первой половине XVII в. эту должность, скорее всего, выполнял отец царицы Фатимы Шакуловой Ак-Мухаммед сеид Шакулов, хотя, возможно, он с кем-то делил ее [1103]. Последний раз дворецкий отмечается в 1669 г., когда мимо города проезжал Я. Стрейс [1104]. Однако в данном случае под дворецким мог пониматься любой человек, встретивший их во дворце касимовского царевича в его отсутствие.

Из перечисленных сообщений явствует, что дворецкий контролировал хозяйство (в первую очередь поместья, кабаки, таможни, рыбные ловли, перевозы и др.) и иные доходы (пошлины, поступающие с городского посада и суда над татарами) своего господина.

Конюшийотмечен только один раз. Весной 1551 г. конюший Шах-Али б. Шейх-Аулиара Битикей князь был послан в Казань «готовить двор» для нового казанского хана [1105].

В 1563 г. имеется единственное упоминание дьяка [1106]. Следует обратить внимание на его явно русское происхождение — Степан Кулапин. Скорее всего, его специально прислали к царю Шах-Али из Москвы. Трудно понять мотивы этого, и здесь может быть несколько предположений: 1) действительно большой объем делопроизводства при Касимовском царе; 2) подчеркивание статуса Чингисида; 3) дополнительные меры контроля за царем и его двором.

Позднее при касимовских царях не известны ни дьяки, ни подьячие. Однако отмечено наличие русских стряпчих, которые вели дела Чингисидов как в Касимове, так и в Москве [1107]. В ряде случаев дьяк мог заменяться подьячим.

Скорее всего, имелись при Чингисидах, в особенности тех из них, которые недавно попали в Москву и не знали русского языка, толмачиили переводчики [1108]. Данную роль, по-видимому, поручали представителю Посольского приказа или ведомства, предшествовавшего ему. Этот человек играл важную роль в контроле за тем или иным представителем «золотого рода». Переводчик отмечен в Астрахани при крымском царевиче Мурад-Гирее — эту роль выполнял Степан Степанов [1109].

Конюхиизвестны у Чингисидов в XVI–XVII вв., хотя, очевидно, имелись и ранее.

Псари(конные псари), судя по всему, также существовали весь рассматриваемый период. Они по своему статусу стояли ниже конюхов. Также известно наличие у многих Чингисидов людей отвечающих за соколиную охоту ( сокольников), а также медвежатников. Имелось у служилых Чингисидов и значительное количество рабов из числа военнопленных, выполнявших те или иные обязанности. Так, у касимовского царя Арслана б. Али, а затем и у его сына Сеит-Бурхана, отмечен пленный литвин, выполнявший функции повара [1110].

В отдельных случаях при татарских царях и царевичах могли находиться для обеспечения их всем необходимым те или иные представители московских дворцовых приказов. Так, отправляя Мурад-Гирея в Астрахань, вместе с ним послали из Большого Дворца «с кормом» сытника(?) Федора Мисюрева [1111]. Во дворах Чингисидов также можно увидеть людей по своему статусу близких стольникам(«перед царем еду ставил» [1112]). Однако в русских документах они никогда не назывались стольниками. Можно предположить, что тем самым подчеркивалось отличие в положении и возможных служебных обязанностях-назначениях «стольников» при дворе московского царя, с одной стороны, и татарских царей и царевичей — с другой. Либо же касимовский служилый татарин, из челобитной которого мы и знаем об этом факте, имел более чем неполное представление о функциях русских стольников.

Здесь также нужно помнить, что в Касимове XVII в. подавляющее большинство воевод были стольниками. Возможно, именно этот факт не позволил касимовскому татарину применить данный термин.