Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Под этой же датой впервые упоминается русская крепость Городец Радилов, которая была построена несколько выше устья Оки на левом берегу Волги на земле марийцев. По мнению В.А. Кучкина, Городец Радилов стал опорным военным пунктом Северо-Восточной Руси на Средней Волге и центром русской колонизации местного края [117]. Город стал притягательным центром для окрестного марийского населения, причем в последующем именно марийцы и их обрусевшие потомки составили основную часть горожан [118].

Славяно-русы постепенно либо ассимилировали, либо вытесняли марийцев, вынуждая их мигрировать на восток. Это движение прослеживается археологами примерно с VIII в. н. э.; марийцы, в свою очередь, вступали в контакты этнического порядка с пермоязычным населением Волго-Вятского междуречья (марийцы их называли одо, то есть это были удмурты). В этническом состязании преобладал пришлый этнос. В IX–XI вв. марийцы в основном завершили освоение Ветлужско-Вятского междуречья, вытеснив и частично ассимилировав прежнее население [119]. Многочисленные предания марийцев и удмуртов свидетельствуют, что не обошлось и без вооруженных конфликтов, причем между представителями этих финно-угорских народов довольно долго продолжала существовать взаимная антипатия [120].

В результате военной кампании 1218–1220 гг., заключения русско-булгарского мирного договора 1220 г. и основания в устье Оки Нижнего Новгорода в 1221 г. — самого восточного форпоста Северо-Восточной Руси — влияние Волжско-Камской Булгарии в Среднем Поволжье ослабло [121]. Это создало благоприятные условия владимиро-суздальским феодалам для покорения мордвы. Скорее всего, в русско-мордовскую войну 1226–1232 гг. была втянуты и «черемисы» Окско-Сурского междуречья [122].

Экспансия как русских, так и булгарских феодалов была направлена и в относительно малопригодные для хозяйственного освоения бассейны Унжи и Ветлуги. Здесь в основном проживали марийские племена и восточная часть костромской мери, между которыми, как установлено археологами и лингвистами, было очень много общего, что в какой-то мере позволяет говорить об этнокультурной общности ветлужских мари и костромских меря [123]. В 1218 г. булгары нападают на Устюг и Унжу; под 1237 г. впервые упоминается другой русский город в Заволжье — Галич Мерьский [124]. По всей видимости, здесь шла борьба за Сухоно-Вычегодский торгово-промысловый путь и за сбор дани с местного населения, в частности, марийцев [125]. Русское господство установилось и здесь.

Помимо западной и северо-западной периферии марийских земель, русские примерно с рубежа XII–XIII вв. стали осваивать и северные окраины — верховья Вятки, где кроме марийцев проживали и удмурты [126].

Покорение марийских земель, скорее всего, проводилось не только силовыми, военными методами. В.Т. Пашуто выделил такие разновидности «сотрудничества» между русскими князьями и национальной знатью, как «равноправные» матримониальные союзы, ротничество, подручничество, заложничество, подкуп, «приголубление» [127]. Несомнено, ряд этих методов применялся и в отношении представителей марийской социальной верхушки.

Военно-политическая экспансия феодалов Северо-Восточной Руси в XII–XIII вв. в Среднем Поволжье сопровождалась либо предварялась ростом экономического, культурного влияния, вплоть до контактов этнического характера. Если в X–XI вв., как указывает археолог Е.П. Казаков, существовала «определенная общность булгарских и поволжско-марийских памятников» [128], то в течение следующих двух столетий этнографический облик марийского населения — особенно в Поветлужье — стал иным. В нем значительно усилились славянский и славяно-мерянский компоненты [129].

Вероятно, влияние было обоюдным. Арабский путешественник Абу Хамид аль-Гарнати, побывавший на Волге и Оке в 1150–1153 гг., сообщает, что «в стране славян» вместо денег используют запломбированные связки из 18 беличьих шкур, называемые «dzukn» [130]. Марийское влияние здесь можно усматривать исходя из следующих доводов: 1) слово «dzukn» могло произойти от марийского шуко, шукын — «много, многие»; 2) у марийцев существовала развитая беличья система валюты [131]; 3) шкуры и даже «склады шкур» найдены в марийских могильниках XII–XIII вв. [132]; 4) данническая зависимость марийцев от русских князей, наличие экономических и культурных связей между русским и марийским населением в рассматриваемый период.

В этнокультурной сфере марийское воздействие сказалось на появлении субстратных наслоений в речи некоторых групп русского населения, к примеру, в Поветлужье появился жгонский условный язык [133], а в Галичской Земле местные рыбаки пользовались елманским языком (от мар. йылме — «язык») [134].

Эти и многие другие, менее красноречивые факты показывают, что степень включенности марийского населения (особенно тех, кто проживал в Поветлужье и в Окско-Сурском междуречье) в русские государственные образования в домонгольский период была достаточно высокой.

В середине XIII в. марийцы, как и другие народы Среднего Поволжья, были включены в состав Золотой Орды. Письменные источники не сообщают о непосредственном вторжении монголо-татар в 30–40-е гг. XIII в. на ту территорию, где проживали марийцы. Скорее всего, нашествие задело марийские поселения, расположенные близ районов, подвергшихся наиболее жестокому разорению (Волжско-Камская Булгария, Мордовия) — это Правобережье Волги и примыкающие к Булгарии левобережные марийские земли. В 1239 г. произошло восстание поволжских народов (мордвы и булгар), на подавление которого были брошены многочисленные карательные отряды монголо-татар. Один из таких отрядов захватил Городец Радилов и разорил окрестные русские и марийские земли вплоть до Ветлуги [135].

Марийцы подчинялись Золотой Орде через булгарских феодалов и ханских даруг. Особенность положения марийцев заключалась в том, что они находились в лесной северо-западной периферии империи, вдали от степной зоны, поэтому над значительной частью марийских земель не было установлено строгого контроля. Тем не менее нельзя утверждать, что ханская власть в марийских землях была лишь номинальной. Относительно заметный контроль был установлен в горномарийском Правобережье, поскольку это был экономически привлекательный и важный в стратегическом плане район, к тому же находившийся недалеко от таких крупных золотоордынских городских центров, как Мохши (Наровчат) и Темников; кроме того, согласно горномарийским преданиям, местная крепость Аламнер, известная по археологическим исследованиям как Важнангерское (Мало-Сундырское) городище XIV–XV вв., являлась резиденцией татарского «вельможи» [136]. Контроль над приволжским марийским населением, видимо, осуществлялся из булгарских городов (Казань, Иски-Казань и др.) и золотоордынского военного поселения на левом берегу Волги, известного ныне как Мари-Луговское селище [137].