Николай Пашкин - Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438)

На руках у посольства было письмо императора Базельскому собору [466] Johannes VIII Palaeologus. Epistola syiwdalibus Basiliensibus (25 oct. 1437 Constantinopoli) // Cecconi, CCCCXLV–CCCCXLVI. . Автор сообщал о своем решении в ближайшем будущем отправиться на Запад (не называя при этом конкретного места) и в осторожной форме упрекнул депутатов в том, что они не во всех пунктах выполнили имевшийся между ними договор. Тон письма явно подчеркивал, что император по-прежнему считался с возможностью в ближайшем будущем продолжить переговоры. 25 ноября 1437 г. византийская делегация выехала на Запад.

В истории с латинскими посольствами политическая борьба вокруг унии с греками достигла своего пика. Благодаря деятельности обеих миссий эхо этой борьбы отозвалось в различных политических центрах Европы, пока ее нити не пересеклись в самом Константинополе, поставив греков перед трудноразрешимой проблемой выбора, к которому они оказались явно не готовы. Позиция византийского императора в сложившейся ситуации была последовательно ориентирована на поиск компромиссного варианта, который, однако, натолкнулся на глухую стену противоречий между противоборствующими латинскими партиями. Принятое византийцами решение отправиться в Италию стало важнейшим фактором успеха папы и стоявших за ним политических сил.

В течение всего времени, пока на Западе готовились принять восточную делегацию, ситуация здесь продолжала развиваться в сторону усиления смуты. В памяти современников еще живы были воспоминания о недавней схизме, которую с таким трудом преодолел Констанцский собор, а Европа уже оказалась на грани нового раскола. Парадокс был в том, что поводом к нему стал вопрос о церковной унии с Востоком. Как уже отмечалось, 29 мая 1437 г. папа Евгений IV ратифицировал декрет меньшинства, провозглашавший проведение униатского собора в Италии, В Базеле этот шаг был признан незаконным. 31 июля собор, несмотря на предостережения кардинала Чезарини, фактически начал процесс против понтифика, предписав ему в течение ближайших 60 дней явиться лично и дать отчет в своих действиях [467] См.: Leidl A. Dіе Einheit der Kirchen… S. 46; Gill J. Op. cit. P. 199. . Папа, разумеется, и не думал этого делать, уверенно продолжая собственную политику. Даже не дождавшись информации из Константинополя о решении греков, 18 сентября он издал буллу о переносе Базельского собора в итальянский город Феррару [468] См. текст буллы: EP. I, 91–99. .

В разгорающемся противостоянии курия попыталась найти поддержку у императора Сигизмунда. Еще в июне папа сообщил ему о своем посольстве в Византию и о последних переговорах с греческими послами. Однако германский император по-прежнему ничего не хотел слышать о перемещении собора в Италию. Но авиньонский вариант вызывал у него не меньший протест, и он продолжал настаивать на том, чтобы вселенский конгресс состоялся в его венгерской столице.

5 июля, отправляя своего представителя в Базель, император вновь напоминал депутатам, что всегда хотел собрать униатский собор не в Италии, а «в таком месте, где смогли бы встретиться правители Европы и тщательно обсудить вопрос об освобождении греков от иноземного ига» [469] См. инструкции Сигизмунда своему послу на Базельский собор — DRTA. XII, 230–231: Nam adhuc dicimus, quod voluntas nostra et electorum est in ilio, ut futurum concilium non celebretur Italiae, sed in locis, ubi principes orbis convenire rebus Graecorum, in quibus eis tota virtus consistit, eorum iiberationi a gentil i servitute possint operose consulere. . На эту роль предлагалась Буда. Сигизмунд все еще надеялся, что будут назначены новые выборы, поскольку Авиньон вовремя не выполнил своих обязательств. Поэтому до прибытия своего посольства он просил не начинать процедуру повторного голосования [470] См. письмо Сигизмунда Базельскому собору от 5 июля 1437 г.: DRTA. XII. . Что же касается «раскольничьего» декрета от 7 мая, копию которого император получил от папы, то тут его мнение было однозначно: документ принят вопреки мнению большинства собора и представителей почти всех светских правителей, которые там присутствуют, поэтому ничего кроме неприятностей и смуты он принести не может [471] См.: Ibid: …huiusmodi nominatio facta sit in dissensione et cum non modica reclamatione maioris partis concilii et ambassiatomm fere omnium regum et principum ibidem existentium… quodque cum bullatione cuiusdam bullae, ut informamur, clam procurate non mediocre scandalum in verecundiam sacrae vestrae synodae et totius ecclesiae ac bonarum rerum impedimentum pulavit. . В отношении лиц, которые незаконно снабдили декрет печатью, Сигизмунд требовал назначить наказание [472] Обращение Сигизмунда к Базельскому собору от того же числа см.: DRTA. XII, 233. .

По мере поступления новой информации императору приходилось корректировать свои действия. Очевидно, к середине июля стало известно, что авиньонские галеры все-таки уже вышли в Константинополь, а папские в любой момент готовы отплыть в том же направлении. Это означало, что возможность нового голосования в Базеле становилась минимальной, зато опасность возникновения схизмы все более ощутимой. В связи с этим 15 июля Сигизмунд в своем письме призвал депутатов не доводить дело до прямого конфликта с папой из-за вопроса о том, где проводить вселенский собор [473] Sigismund von Luxemburg. Brief an das Basler Konzil (1437 iul. 15 Eger) // DRTA. XII, 234. . Он указал, что и к папе обратился с такой же просьбой. Его предложение относительно Буды по-прежнему оставалось в силе, поскольку этот вариант, по его словам, решил бы все разногласия, причем с огромной пользой для греков [474] Ibid.: Scripsimus etiam sanctissimo domino papae Eugenio sanctitatem suam rogantes, ut etiam taliter… curet, ne ecclesia… novam patiatur scissuram…offerimusvestris paternitatibus civitatem Budensem… sumus profecto indubii, quod per hoc omnis discordia tollerentur cum magno contentamento Graecorum. .

Германский император, как видно, еще надеялся не допустить раскола. Кто, как не он, положивший в свое время столько сил ради умиротворения католической церкви, был и теперь в этом заинтересован. Однако события стремительно развивались в прямо противоположном направлении. По прошествии нескольких дней Сигизмунд узнает, что в Базеле затевается процесс против папы, от которого требуют лично предстать перед собором. Крайне встревоженный, 26 июля император отправил своему послу в Базель письмо следующего содержания: «Не сомневаемся, что тебе известно, какая ссора разгорелась в Базеле между отцами по вопросу о предстоящем вселенском соборе, который должен состояться для объединения греков со святой римской церковью. Боюсь, что это грозит ей большими бедами, поэтому мы отправили посольство, чтобы призвать депутатов к любви и согласию, насколько это было в наших силах. Однако безуспешно. Только что до нас дошли ошеломляющие известия о том, что этот конфликт продолжает разрастаться и что некоторые французы выступают за Авиньон (в качестве места для будущего собора. — Н. П .), поскольку теперь его граждане выплатили причитающиеся деньги, предоставили галеры для перевозки греков и прислали своих прелатов. Но против всего этого стоит папа с верной ему партией, стремящийся перенести собор в Италию, что крайне неприятно французам и их приверженцам. И вот в этой смуте ими подготовлен процесс в отношении понтифика. Требуют, чтобы он до середины сентября ответил по тем пунктам, которые они против него выдвигают; и если папа не сделает этого, то они намерены вести процесс против него еще дальше. По этому поводу мы и члены рейхстага ( electores imperii ) и прочие князья и городские общины сильно обеспокоены. Поэтому мы, а вместе с нами и всякий благонамеренный человек, считаем, что таким путем и на таком соборе состоится не уния с греками, а явная схизма и раскол внутри святой нашей церкви. Тем более что греки на Базельском соборе ясно выразили протест в отношении Авиньона и не хотят утверждать этот город, потому что он не числится в декрете («Sicut pia mater» от 7.09.1434. — Н. П .) и, следовательно, они не обязаны туда ехать. Между тем некоторые открыто заявляли на соборе, что хотели бы знать, по какому праву итальянцы имеют в своем распоряжении церковь, а немцы — империю ( Romanum imperium ). Надо подумать, какие опасные интриги творят эти люди, прикрываясь добрыми намерениями, касающимися унии с греками; из-за этого всему христианству может быть нанесен большой вред, а также священной империи и всей германской нации, если не противопоставить им что-то. Поэтому мы отправляем на собор своего поверенного, достопочтенного Петра, епископа Аугсбургского, которому поручаем разобраться в существе дела, насколько это будет возможно, чтобы не дать довести до конца процесс против папы и чтобы собор не переезжал в Авиньон, а проходил бы в таком месте, куда греки охотно согласились бы приехать и которое заранее было предусмотрено декретом. С этой целью мы отправили посольство также к императору и константинопольскому патриарху и с божьей помощью надеемся, что они пойдут по пути, который мы им предлагаем» [475].